– Нож! – во все горло завопила Аня, высунувшись из воды. – Дайте нож!

Толпа домохозяек безмолвствовала. И тут Аню осенило.

– Половину наследства за нож! – крикнула она.

Одна из женщин сразу что-то вспомнила и достала из сумочки маникюрные ножницы, перекусить которыми что-либо можно было разве что за час. Столько времени у них не было, Мариша под водой уже задыхалась – воздух в баллонах иссяк. Анна была близка к отчаянию, когда на горизонте появился рыцарь на белом коне с доспехами, а вместо меча он держал в руках перочинный нож, который и сунул в руку Ане. Снова погрузившись в воду, Аня принялась резать какую-то веревку, которая упорно не поддавалась. Мариша попыталась отнять нож у Ани, и он выскользнул у нее из пальцев. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы нащупать нож в густом слое ила, скопившегося на дне.

Наконец веревка лопнула, и Мариша, всплывая, энергично заработала ногами. Наверху подруг уже поджидал их спаситель. Он помог выбраться Ане и попытался вытащить Маришу. Лучше бы он этого не делал, потому что Мариша, даже погруженная в воду, оказалась тяжелее его. И парень сам оказался в воде. Полумертвой от удушья Марише самой пришлось подталкивать его к берегу, а потом карабкаться следом за ним, цепляясь за ветви плакучих ив, посаженных на противоположном берегу.

– П-пошли в дом, – стуча зубами, скомандовала Аня и первой припустила в сторону жилья.

Следом за ней спешил незнакомый парень в мокрой одежде, следом шлепала окончательно пришедшая в себя Мариша. К груди она прижимала с таким трудом добытые со дна пруда сокровища. Дома все трое, не сговариваясь, устремились к бару.

К сожалению, коньяк Вернера уже куда-то испарился, а привезенной Аней водки оставалось на самом донышке, что повергло всю компанию в глубокое уныние. Но внезапно Аня метнулась в кухню и через секунду появилась оттуда, обнимая литровую бутылку какой-то домашней настойки на спирту, которую Вернер использовал для растираний тела при простуде. Недолго думая, Аня сделала два щедрых глотка из бутылки, и глаза ее полезли на лоб, а лицо покраснело. Но парень этого не увидел, все его внимание было сконцентрировано на выхваченной у Ани бутылке.

Гость успел сделать всего один глоток, после чего глаза его тоже вылезли из орбит, из глотки вырвался нечеловеческий рык, и бедняга начал медленно оседать на пол рядом с Аней. Но Марише было не до них. Она вцепилась в драгоценную бутылку, которую парень все еще судорожно сжимал в руке. Еще бы чуть-чуть, и драгоценная жидкость вылилась из бутылки, а все трое купальщиков умерли бы от жестокой пневмонии.

– На чем это он настаивал? – спросила Мариша, едва отдышавшись после эксперимента.

– Красный перец, черный перец, душистый перец и…

– Можешь не продолжать, – перебила подругу Мариша. – Тащи скорее ведро воды, у меня внутри пожар. Теперь я понимаю, какие муки должны испытывать драконы для того, чтобы плюнуть огнем. Еще немного этой настойки, и я сама буду не хуже их изрыгать огонь.

Вместо этого Аня сделала еще несколько глотков и удовлетворенно заметила, что теперь простуда ей не грозит. Ни один микроб не выживет в том аду, который полыхает у нее в животе. Остаток настойки они влили в бедного парня. Несколько капель пролилось при этом на ковер, от которого тут же начал подниматься легкий дымок. Согревшись, переодевшись сами и переодев в домашний халат Вернера незнакомого парня, они устроились возле добытого Маришей на дне бассейна хлама.

– А зачем вам все это барахло? – недоумевал их новый приятель. Парень не обладал выигрышной внешностью, и неблагодарная Мариша совершенно ни во что его не ставила и потому заданный вопрос оставила без внимания.

– Из всего найденного мы можем заключить, что в доме в разное время проживало несколько женщин, – сказала она. – Все они отличались необузданным нравом, и в доме часто происходили ссоры со швырянием предметов и даже выбрасыванием их из дома. Только так я могу объяснить осколки оконных стекол, битую посуду и кастрюли.

– Швыряли наверняка подруги Вернера, а он из мести выкинул их украшения, заколки и лосьоны, – поддержала подругу Аня. – Но что в бассейне делали грабли и лопата?

– Представь, что ты девушка капризная со взбалмошным нравом, – предположила Мариша.

– Чего представлять, я такая и есть, – пробормотала польщенная Аня.

– Ну значит, представь, что еще более капризная. То есть настолько, что, когда тебе поручают собрать яблоки, ты сжигаешь корзины и топишь стремянку, а потом уверяешь Вернера, что не можешь их найти, а без подручных средств работать отказываешься.

– Ты думаешь, что девушки нарочно утопили грабли и лопату, чтобы не работать в саду, – догадалась Аня. – Ну точно! Они ведь приезжали раньше меня, то есть весной, летом и ранней осенью, когда в саду работы невпроворот. Конечно, Вернер заставлял их пахать почем зря.

– Эй ты! Как тебя там! – заорала в этот момент Мариша на парня, который протянул руку к найденной металлической коробочке с плотно прилегающей крышкой. – Не трогай! Я сама ее открою!

Но парень ее не послушался.

– Я – Франц, а еще я сильней тебя, – сказал он.

И он попытался открыть коробку, но крышка не поддавалась, и он только зря пыхтел над ней. За его усилиями со злорадством наблюдала Мариша. Наконец он сдался и передал коробочку Марише, которая одним движением руки сорвала с нее крышку. Все жадно уставились внутрь.

– Ну надо же! – удивленно протянула Аня, извлекая из коробочки две брошки в виде птичек, попавших в силки. Птички были сделаны из платины.

Родная их сестрица хранилась наверху у Ани в спальне. Аня не поленилась и специально сбегала за ней. И все трое единодушно признали, что ее птичка ничем не отличается от двух найденных. Кроме этого, в коробочке лежало еще несколько листов бумаги, исписанных изящным женским почерком с длинными петельками у прописных букв.

– Одна из твоих предшественниц отличалась трепетной душой и здоровой гордостью, – прочтя первые строчки послания, констатировала Мариша. – Это она утопила птичек.

– Зачем? – дружно удивились Аня и Франц. Его приставили следить за двумя русскими диверсантками, но сейчас он чувствовал, что начал симпатизировать одной из них.

– Потому что она нашла в доме точную копию своей брошки, – продолжала Мариша, – ей подарил такую же Вернер, и поняла, что он всем своим девушкам презентует таких птичек. Вот она пишет: «В душе у меня все перевернулось, и я поняла, что этот старый мерзавец никогда на мне не женится. До меня тут побывало немало таких же наивных девчонок, которым он тоже обещал райские сады и дарил птичек. Недаром одну из них я нашла сегодня во время уборки». Тебе повезло, – обратилась Мариша к Ане, – что ты никогда не утруждаешь себя тщательной уборкой. А то нашла бы тоже что-нибудь компрометирующее и настроение себе испортила. Одно дело выгребать из почтового ящика письма только желающих занять твое место и жечь их в саду, а другое найти вещественное доказательство того, что ты сама всего лишь очередная дуреха в длинной цепи тебе подобных.