а его двойное название переводилось с латыни, как «чудотворный носитель света». По внешнему виду сей химикат весьма походил на очищенный воск и легко разрезался обычным ножом.

«Придворный» художник Игнат, развёл вещество в хорошо очищенном спирте и добавил в минеральные краски. Расписал нижнюю часть крыльев «воздушного змея». На голову, тело, лапы и хвост нанёс крупный рисунок, изображавший чешую крокодила.

Вот только после этого, он вдруг занемог. Лежал на топчане в тесной коморке и метался в жару, как больной в лихорадке. Огорчённый внезапной болезнью своего крепостного, Яков Брюс отложил все дела.

Пришёл на половину холопов и словно какой-нибудь лекарь осмотрел несчастного парня. Увидев все признаки сильной горячки, он ещё больше расстроился и сказал, что ни сегодня, так завтра художник представится. Перед уходом, велел на последок: — Пусть его пособоруют и причастят святых таинств.

Потом отправился в свой большой кабинет. Долго листал учёные книги, откуда с прискорбьем узнал, что «phosphorus mirabilis» весьма ядовит. Позвал к себе Прохора и приказал молодму механику:

— Обращаться со светящейся краской, с большой осторожностью. Не трогать её голой рукой, а кожаные рукавицы, которыми они будут касаться «воздушного змея» потом нигде не использовать. После представленья гостям всё вместе с летучей конструкцией сжечь на костре. Причём, подальше от дома.

— «Как жаль молодого Игнатку». — печально раздумывал Прохор. — «Чудный был он всё же художник».

Механик снова взглянул на часы. До нужного времени, оставалось точно сорок минут. Ровно столько им требовалось, что бы всё хорошо приготовить. Частые тренировки не прошли для всех даром, и подручные работали чётко и слаженно.

Хорошо, что занимались они здесь же, на этом самом покосе. Для соблюдения тайны, барин приказал поставить охрану вокруг большой луговины и никого даже близко сюда не пускать. Не дай Бог, проведает кто о необычном кунштюке, задуманном барином. Тогда всё дело насмарку.

Мужики взялись за работу и быстро и ловко размотали верёвки. Вся бечева была покрашена в чёрно-аспидный цвет и прочно прицеплена к раме «воздушного змея». Разобрав концы между собой, люди разошлись в разные стороны. Двое из них раскрутили новейший воздушный насос.

Мощная ветродуйка выплюнула тугую струю. Сильный напор холодного воздуха ударил в днище устройства, обшитое англицким шёлком. Лёгкая машина приподнялась над землей.

Слабый ветерок подхватил аппарат и настойчиво потянул в вышину. Движение воздуха было благоприятным и мужикам им не пришлось переставлять верёвки новым макаром.

Помощники стояли поодаль. По чуть-чуть отпускали прочную привязь и давали «воздушному змею» забраться повыше. Махнув правой рукой, Прохор неторопливо направился к огромному барскому дому. Таща за собой парящую в небе конструкцию, мужики двигались следом за ним.

В саду уже не было никого из холопов. К тому времени, слуги потушили все факелы, что находились у дома и отправились в комнаты. Так что, теперь весь сад и округу заливала плотная, непроглядная тьма. В бездонном, безоблачном небе виднелись лишь звёзды и тоненький серпик луны. Как и предвидел хозяин, их слабенький свет не доходил до земли.

Команда механика медленно двигалась по центральной садовой аллее. Когда они подошли большому крыльцу, все гости Якова Брюса собрались на ярко освещённой веранде. Они стояли к саду спиной и внимательно слушали то, что им говорит господин.

По команде хозяина, ливрейные слуги одновременно потушили все фонари, висевшие на стене особняка. Везде стало так же темно, как и в саду. Раздался голос владельца имения: — Посмотрите назад, господа! — гости слегка удивились, но все повернулись к огромному саду, залитому тьмой.

Один из помощников Прохора, дёрнул за ту верёвку, что до сих пор висела свободно. Чёрная ткань, закрывавшая брюхо машины, тотчас отцепилась от «воздушного змея» и смятою тряпкой упала на землю.

Четверка подручных кинулась к четырём скромным беседкам. Сооружения были обтянуты чёрным льняным полотном и спрятаны в ближайших кустах. Холопы сбросили с них лёгкие кровли и забрались внутрь тесных построек. В каждой из них находилось по большому гнутому зеркалу, смотрящему прямо в зенит.

Яркие лучи фонарей отразились от хорошо полированных медных поверхностей. Мощные световые столбы ударили ввысь. Пошарили по тёмному небу и все разом сошлись на машине, висящей над Прохором.

Взорам изумлённых господ предстал огромный «дракон», бесшумно парящий над англицким садом. Мужики плавно тянули и аккуратно отпускали верёвки. То одну, то другую, то третью. В ответ на их действия «чудовище» лениво махало просторными крыльями, по очереди шевелило хвостом и когтистыми лапами.

Сидевшие в кустах мужики стали греметь листами тонкой кровельной жести. Раздувать мехи, принесённые намедни из кузни, и трубить в огромные трубы. Всё это сливалось в ужасающий рык, который разорвал тишину.

Прохор потянул за очередную бечевку. Пасть «дракона» широко распахнулась. Бутыль наклонилась и из неё выплеснулась тугая струя крепкого винного спирта, смешанного с каким-то другим веществом. Жидкость устремилась к земле по пологой дуге.

В самом начале пути, она коснулась корзинки, изготовленной из прочной металлической проволоки. Плетёнка была подвешена к шее «воздушного змея» на расстоянии в сажень и доверху наполнена раскалёнными углями. Горючая жидкость немедленно вспыхнула и пролилась на землю бурным бушующим пламенем.

Стоявшие на веранде, сановные гости обезумели от сильного страха и завопили на все голоса. Истошные крики господ слились в дикий вой, исполненный невыразимого ужаса.

Словно в едином порыве, все гости развернулись на месте и бросились в дом. Они мчались вперёд, сметая всё, что встретиться им на пути. Из приёмного зала послышался всё нарастающий грохот упавших столов и опрокинутых стульев. Зазвенели разбитые стекла. Крики боли и страха разнеслись по многочисленным комнатам и быстро стихли в глубине помещений.

— «Похоже, что сюрприз нашего барина удался на славу». — удовлетворённо подумал механик. За долгие готы работы у Якова Брюса, Прохор хорошо изучил вкусы своего господина. Знал, что тот очень любит пугать глупых богатых вельмож, и в этом он был с ним совершенно согласен.

— «Так им и надо, дармоедам проклятым. Мой грозный хозяин, верно служит царю в его армии, кровь проливает в сражениях, ездит с посольствами в разные страны, ведёт переговоры, как дипломат. А все эти бояре живут на земле неизвестно зачем? Только пьют, жрут и мордуют холопов». — размышлял часто Прохор, но не мог ничего изменить в таком положение дел.

Долго он думал над этим. Потом, хотел удрать за границу, где, судя по книгам, нет крепостничества. К сожалению, всё упиралось в главный вопрос: — Как это сделать? Как добраться до границы России без документов и денег? Ведь поймают, где-нибудь по дороге. Заклеймят, словно вора и отправят на каторгу, на