Но достаточно ли случайности для того, чтобы ответственность за творчество перешла от программиста к программе?

Коэн умер в 2016 году в возрасте восьмидесяти семи лет. Однако AARON продолжает писать картины. Смог ли Коэн продлить свою творческую жизнь, загрузив свои идеи в программу, которую он создал? Или же программа AARON стала теперь, когда Коэн больше не может творить вместе с нею, самостоятельным художником, независимым в своем творчестве? Если на «творческую кнопку» нажимает кто-то другой, кого следует считать художником?

Коэн говорил, что, по его ощущениям, его связь с AARON была похожа на взаимоотношения живописцев Возрождения с их подмастерьями. Вспомним о современных художественных мастерских, например Аниша Капура или Дэмиена Херста, в которых многочисленные сотрудники работают над воплощением творческих идей художника. У Капура есть большая группа помощников в Южном Лондоне – точно такая же, какие были у Микеланджело и Леонардо.

Коэн был частью целого художественного направления 50-х и 60-х годов, участники которого начали исследовать, как новые технологии могут привести к возникновению в изобразительном искусстве новых идей. В 1968 году в лондонском Институте современного искусства (Institute of Contemporary Arts, ICA) прошла имевшая большое влияние выставка под названием «Кибернетическая проницательность» (Cybernetic Serendipity), посвященная результатам использования движущихся роботов в мире искусства. Там была представлена скульптура CYSP-1 Николя Шеффера, объемная конструкция, движениями которой управлял электронный мозг, созданный компанией Philips. Жан Тэнгли выставил две кинетические живописные машины собственной конструкции под названием Métamatics. Гордон Паск создал систему из пяти мобилей, которые взаимодействовали друг с другом, испуская звуковые и световые сигналы. Управлял этими взаимодействиями написанный Паском алгоритм. Зрители также могли взаимодействовать с мобилями при помощи фонариков.

В то же самое время корейский художник Нам Джун Пайк создавал своего робота К-456, которого он назвал первым негуманоидным художником-акционистом. Он был разработан для импровизированных уличных перформансов. Пайк вспоминал: «Я представлял себе, что он будет подходить к людям на улице и на мгновение удивлять их, как будто они неожиданно увидели представление». По мере все большего усложнения технологий усложнялось и использующее их искусство. Но как далеко способен зайти такой робот или алгоритм? Сможет ли он на самом деле стать не творением, а творцом?

Саймон Колтон разрабатывал программу, которая должна была принять эстафету у AARON. Вот что его создание, Painting Fool[51], говорит о себе на своем веб-сайте:

Разумеется, речь идет об устремлениях Колтона, создателя алгоритма, а не самой программы, но цель работы вполне ясна: чтобы алгоритм можно было считать самостоятельным художником. Колтон хочет не столько использовать алгоритмы в качестве средства выражения творчества человека, сколько внедрить творческое начало в машину. Painting Fool – это работающий и развивающийся алгоритм, в котором сейчас более 200 000 строк программного кода на языке Java, управляющих его произведениями.

Одним из ранних проектов Колтона было создание алгоритма, который должен был писать портреты посетителей галереи. Результаты вывешивались затем на стенах галереи в рамках выставки под названием You Can’t Know My Mind[52]. Эти портреты должны были быть не просто фотографиями посетителей, снятыми цифровой камерой. Портрет – это картина, отражающая какие-то аспекты обоих внутренних миров – художника и модели. В данном случае художником был алгоритм, не имеющий внутреннего мира; поэтому Колтон решил создать такой мир алгоритмическими средствами. Алгоритм должен был выражать некоторое эмоциональное состояние или настроение (даже не будучи способен его ощущать).

Колтон не хотел, чтобы настроение выбиралось при помощи генератора случайных чисел – такое решение казалось ему бессмысленным. В то же время ему нужен был некий элемент непредсказуемости.

Он решил, что алгоритм должен будет прочесть много статей из свежего выпуска газеты Guardian и это будет определять его эмоциональное состояние. Мое настроение, несомненно, может улучшаться или портиться при чтении утренних газет. Если я прочитаю, что «Арсенал» проиграл в Кубке Англии команде «Ноттингем Форест» со счетом 4: 2, это с большой вероятностью приведет меня в самое мрачное расположение духа. Мои родные знают, что в таких случаях ко мне лучше не приближаться, а, например, известие о скором выходе заключительного сезона «Игры престолов» вполне может привести меня в состояние возбужденного ожидания.

Программисты не могли предсказывать состояние алгоритма, так как не знали, какую статью он будет просматривать в тот момент, когда ему предложат написать портрет. Вместе с тем Painting Fool выбирал стиль, в котором он работал, исходя из определенных рациональных соображений.

Когда посетитель начинал позировать для портрета, алгоритм просматривал какую-либо статью в поисках слов и фраз, которые могли бы выражать настроение этого материала. Если статья была о взрыве, устроенном террористом-смертником где-нибудь в Сирии или Кабуле, портрет получался серьезным и мрачным. Колтон называет такие решения «объяснимо непредсказуемыми». Стиль портрета выбирается не случайным образом – это решение может быть объяснено, – но предсказать его трудно.

Иногда алгоритм настолько угнетало прочитанное, что он отказывался принимать посетителей, заявляя, что у него нет настроения писать. Однако прежде, чем они уходили, он объяснял свое решение, цитируя ключевую фразу из прочитанной статьи, которая привела его в столь депрессивное состояние. При этом он подчеркивал: «Никакие случайные числа в принятии этого решения не использовались».

Колтон считает, что способность формулировать и излагать свои решения – важная составляющая диалога художника со зрителем. Каждый из портретов на выставке сопровождается комментарием, в котором предпринимается попытка описать внутренний мир алгоритма и проанализировать, насколько произведение алгоритма, по его мнению, достигает поставленной цели. Колтон говорит, что именно этих двух элементов ему не хватало в программе AARON.

Я спросил Колтона, считает ли он, что творческое начало исходит от него самого и какую часть творчества он приписывает алгоритму. Колтон честно ответил, что доля участия алгоритма в создании этих произведений составляет процентов десять и что он стремится со временем изменить это соотношение сил.

Он предложил критерий, по которому можно будет определить, что этот момент наступил: «Когда-нибудь Painting Fool начнет создавать осмысленные и интригующие произведения искусства, которые будут нравиться другим людям, но не понравятся нам, авторам программы. В такой ситуации трудно будет утверждать, что эта программа – всего лишь продолжение нас самих».