Бомбардировщик нехотя оторвался от взлетной полосы и на небольшой скорости пополз над землей совсем невысоко, буквально в метре — двух над раскисшим полем. Очень хотелось рвануть штурвал на себя и уйти резко, свечой, в нависшие над аэродромом темные облака, подальше от проклятой грязи, но экспат держал себя в руках, понимая — соверши он что-то подобное и самолет мгновенно завалиться на крыло и врежется в землю.

Наконец, «бостон» набрал-таки нужную высоту и вошел в черное облако, в котором вихрями крутились струи дождя и снега. Самолет сразу начало бросать из стороны в сторону, будто пушинку, а по корпусу застучали, забарабанили невидимые молотки. Вот будет смеху сейчас грохнуться, дернул щекой Дивин. Только-только взлетел и на тебе, уже догораю в овраге.

Усилием воли летчик задавил нестерпимое желание поработать штурвалом так, как подсказывали ему органы чувств. Но он знал, что в «слепом» полете ориентироваться можно только на приборы. Забудешь об этом нехитром правиле, и тогда спасения уже не будет. И потому плевать на эту мутную сетку дождя и снега: только приборы!

Высотомер исправно показывал, что «жучок» поднимается все выше и выше. Приборная доска, подсвечиваемая лампочками «руфо», не дающими бликов, действовала успокаивающе. Григорий даже не смотрел за борт, сосредоточившись исключительно на стрелках циферблатов и ювелирной работе штурвалом, рычагами и педалями.

Примерно на двух с половиной — трех тысячах метров машина пробила облака и вырвалась на пространство, залитое солнцем. Его здесь было не просто много — оно заливало вообще все вокруг. А угрюмая черная масса клубилась и медленно ползла куда-то внизу, под свободно парящим в океане света бомбардировщиком.

— Фух, пронесло! — вдруг раздался в наушниках испуганный голос воздушного стрелка. Сегодня это был невысокий худенький старшина с забавным именем Савелий и фамилией Горбунов. — Товарищ командир, ну вы даете! Я едва не обделался, когда нас в облаках болтать начало. Думал, грешным делом, что разобьемся.

— Разговорчики! — недовольно рыкнул на него экспат. — Следи за обстановкой. Не ровен час, «худой» подкрадется и врежет так, что точно кувыркнемся вниз и косточек не соберем.

— Есть следить за обстановкой!

— То-то, — поучительно сказал Григорий и перевел дух. На самом деле он и сам немного струхнул. А по спине проползла очередная холодная струйка пота. Черт, явно по возращении придется наведаться в баньку, которую сладили недавно бойцы БАО. А заодно сменить бельишко на чистое. К слову, пусть не только отстирают грязное, но и прожарят хорошенько, чтобы при проверке по форме 20 не обнаружилось ненужных сюрпризов в виде зловредной живности. Хотя, здесь с этим строго, контроль идет еженедельный. Не то, что у гордых тевтонов: иной раз гонят мимо аэродрома колонну пленных, так от них даже конвоиры стараются держаться подальше. Чтобы не подхватить вшей, которые у фрицев имеются в избытке. Видел как-то Дивин, еще летом, на привале гитлеровские битые вояки настоящие соревнования между собой устраивали по поимке насекомых. Бр-р, гадость!

Так-с, где это мы сейчас? Экспат сверился с показаниями приборов и постарался привязать их к карте. И в очередной раз горько пожалел, что природа не снабдила его рентгеновским зрением. А как было бы здорово сейчас видеть сквозь непроницаемую толщу грязно-серых облаков землю внизу. Прищурился, и, пожалте, все как на ладони — приходи кума любоваться. Сказка!

Дивин в очередной раз покрутил головой. Шутки шутками, а прозевать рыскающий в свободной охоте вражеский истребитель не хотелось. Вдруг свалится от солнца «мессер» и последнее, что доведется увидеть в жизни — это мигающие на чужих крыльях вспышки от заработавших пушек и пулеметов и красноватые, с дымком, шнуры летящих к нему трасс.

Григорий до рези напрягал зрение, пытаясь не только заметить заранее вражеский истребитель, но и найти разрыв в облаках. Это было бы идеальным решением поставленной перед ним задачи — нырнуть в подобное «окно», свалиться фрицам будто снег на голову, разведать обстановку на их аэродроме и уйти, пока они начнут расчехлять стволы зениток. Но, как назло, ничего подходящего экспат пока не наблюдал. Выходит, как ни крути, но придется опять пробиваться сквозь облака.

— Приготовься, старшина, — решил предупредить стрелка Дивин. — Сейчас начнем снижаться. По моим расчетам аэродром фрицев совсем близко.

— Опять трясти будет? — угрюмо спросил Горбунов. — У меня после прошлого раза чуть весь завтрак на полу кабины не оказался.

— Поговори мне еще, — беззлобно пригрозил экспат. — Проверь лучше пулеметы. И бей по гансам без команды, если что заметишь.

Григорий немного убрал обороты левого мотора. Гул обоих двигателей сразу стал неровным, с волнами и завываниями. Не идеально, конечно, но довольно похоже на «песню» моторов «юнкерса». А что, дополнительная страховка не помешает. Пусть фашисты думают, что к ним на посадку коллега идет. Глядишь, лишняя пара минут появится, пока сообразят, что у них по головам советский бомбардировщик ходит.

Небо и земля сомкнулись в круговерти снега и дождя. Тяжелую машина вновь начало болтать, точно невесомую щепку в бурном ручье. Дивин, прикусив губу, упрямо заставлял «бостон» идти вниз. Самолет содрогался, скрипел всеми своими узлами, будто ругался на летчика, и снижался медленно, неохотно.

— Шалишь, зараза, — пробормотал экспат. — Но ничего, все равно будет по моему!

Земля выскочила ему навстречу неожиданно. Еще мгновение назад вокруг было черным-черно, а теперь уже перед глазами серые струи дождя и унылый пейзаж. Видимость — метров пятьсот, не больше. Но и этого вполне хватило, чтобы ухватить взглядом панораму вражеского аэродрома. Надо же, выбрал точку входа в облака наугад и неожиданно сорвал куш.

Две эскадрильи «юнкерсов» были рассредоточены по стоянкам и замаскированы, но наметанный взгляд и возможность по собственному желанию приблизить картинку сделали свое дело и Григорий мог точно сказать, где именно расположены немецкие бомбардировщики. Постойте, а это что? Экспат впился глазами в подозрительный бугорок. Ба, да это, похоже, замаскированный склад боеприпасов! Ну да, вон и ящики с патронами, и бомбы в деревянной упаковке. И даже тележки, на которых фугаски подвозят к самолетам, виднеются неподалеку.

— Горбунов, справа, на два часа, под масксетью склад. Врежь, как следует!

Сам Дивин отдал от себя штурвал и накренил машину так, чтобы на траектории его носовых пулеметов оказались немецкие бомбардировщики. В эти несколько секунд Григорий успел не только рассчитать оптимальный курс, но и молниеносно врубить установленную на борту фотоаппаратуру.

Едва сзади застучала «спарка» стрелка, капитан тоже нажал на гашетку. Перед носом «жучка» забушевало пламя и Григорию даже показалось, что самолет вздрогнул и словно замер на долю секунды на месте — настолько мощной оказалась отдача от работы крупнокалиберных пулеметов «летающей батареи». Широкая огненная струя от шести трассеров стремительно унеслась к земле на принялась чертить тропинку закипевшей от пуль грязи, перечеркивая капониры, стоящие в них «юнкерсы» и людей, что сыпанули в разные стороны, спасаясь от смерти.

Как тараканы, подумал с удовлетворением Дивин. Ничего, сейчас мы вас тапком, тапком! Экспат зло усмехнулся, не останавливая обстрела. От попавшего под раздачу первого бомбера полетели куски обшивки, брызнул разбитый плексиглас кабины. Готов! Рой рубиновых черточек скакнул вперед и уперся в следующую цель. Секунда, и Ю-88 выбросил вверх черно-красный факел. Горит, сука!

Краем глаза капитан уловил, как из того места, где располагался склад боеприпасов, и куда с азартом бил старшина, вдруг вырос огромный багровый шар, внутри которого плескалось солнце. А в следующий миг он лопнул, как проткнутый мыльный пузырь, и «бостон» вильнул в сторону, угодив под воздушную волну от взорвавшихся бомб. Следом прилетел громоподобный звук, что был слышен даже в закрытой кабине.

— Командир, я его достал! — донесся в наушниках ликующий вопль Савелия. — Командир, ты видел?

— Видел, видел, не ори, — поморщился экспат. — Смотри лучше, гады зенитки готовят, не дай им голову поднять.

В самом деле, надо отдать должное, фрицы быстро сориентировались и начали приводить в боевое положение установленные на аэродроме «эрликоны». Дивин дернул щекой и, отработав штурвалом, выхватил машину из пике над землей, чтобы в следующую секунду с мстительным смешком снова нажать на гашетку. Эх, жаль, что в этой модификации «американца» не предусмотрена бомбовая нагрузка. Как бы сейчас к месту пришлись сброшенные фугаски.

Но и так вроде неплохо порезвился. По крайней мере, когда