class="p1">– Я обещала твоей матери, что если с ней что-нибудь случится, я о тебе позабочусь. Я обещала, что буду беречь тебя.

– Так и есть! Ты обо мне заботишься!

– Я пытаюсь, но ты иногда слишком всё усложняешь. Город в хаосе. Дети исчезают. Нам нужно больше общаться. А ты гуляешь всю ночь и возвращаешься домой на машине Джеймса и в его куртке. Мэри...

– О чём ты говоришь?

Джия бросает на меня многозначительный взгляд.

– Я говорю, что сейчас не время хранить секреты.

– Я делаю только то, с чем могу справиться! Я стараюсь изо всех сил. Я не виновата в том, что меня выгнали из школы. Не по моей воле мне вкололи неправильную магию. Я только хочу, чтобы всё вернулось на круги своя. Я ни в чём не виновата! – кричу я.

– Но ты могла остаться дома, проявить немного терпения, подождать, пока детективы по этому делу восстановят порядок. Так мне, по крайней мере, не приходилось бы бояться за тебя каждый раз, когда ты выходишь за дверь.

Я падаю на диван напротив Джии и беру её за руку. Это сильная рука, всё ещё достаточно гладкая, но уже начинающая увядать.

– Правда в том, что ты не можешь меня уберечь, Джи. Ты дала моей матери обещание, которое не сможешь сдержать, поэтому стоит от него освободиться. Я уверена, что если она могла связно мыслить, когда умирала, она думала о тебе и о том, как ей повезло, что ты рядом, чтобы помочь мне.

Джия громко шмыгает носом.

– Но ты солгала, когда сказала, что сможешь это сделать. Со мной может случиться миллион вещей. Меня могут задавить, напасть, убить так же, как их. Меня может смертельно ужалить ядовитое насекомое, или я могу подхватить неизлечимую простуду.

– Но это другое. Ты сама бежишь прямиком в огонь, твоя жизнь рушится, ты даже не можешь нормально окончить среднюю школу.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– И это нормально. Мне плевать на это, вот что. Я должна делать то, что в моих силах, чтобы помочь друзьям. Я отлично провожу свои дни, Джи. Я пытаюсь помочь Шраму, ищу противоядие, пытаюсь найти Джеймса и Урсулу раньше, чем это сделает Дозор. Возможно, я не смогу разобраться со всеми делами сразу. Возможно, я не смогу справиться ни с одним из них. – Я прерывисто вздыхаю. – Но я сделаю всё, что смогу, и ты должна мне это позволить.

– Но ты можешь...

– Умереть? Да, думаю, могу. А ещё всё может получиться прекрасно. И всё же ты должна мне позволить поступать по-своему. Потому что я такая, какая есть, это мой путь, и я должна идти по нему свободно, как бы сильно это тебя ни пугало.

Джия долго ничего не говорит, глядя в пространство между нами. Я медленно провожу большим пальцем по костяшкам её пальцев, надеясь, что она поймёт, как сильно я её люблю.

– Иногда, – говорит Джия через какое-то время, – печаль так накапливается, что ты едва можешь видеть что-то, кроме неё. Тогда бывает трудно вспомнить, что люди грустят только над тем, что они любят. Иди и найди свою любовь, Мэри. Со мной здесь всё будет в порядке.

«Это было очень впечатляюще, – говорит голос. – Ты была почти смелой».

Когда я захожу в свою комнату, то достаю телефон из кармана и набираю номер. Как бы уверенно я ни чувствовала себя в комнате с Джией, сейчас я съёживаюсь и ощущаю тревогу. Я рассказала тёте обо всём, что собираюсь делать, и это заставило меня понять, насколько мои планы велики, далеко за пределами моих возможностей.

Когда я слышу голос доктора Динь, который весело произносит: «Алло?», я едва не теряю сознание от облегчения.

Глава десятая

Терапия назначена рано, но она и должна быть рано, потому что в десять часов Динь нужно идти на основную работу в полицейском управлении Королевского города, а встреча там была бы в лучшем случае неловкой.

«Беги сколько хочешь, Мэри. Ты не сможешь убежать от того, что у тебя в голове».

Я въезжаю в жилой квартал с маленькими обветшалыми домами и нахожу место для парковки на улице. Здесь довольно мало машин. На воде залива покачиваются лодки. Это самая южная часть Шрама, конец улицы, где рыбаки живут бок о бок с людьми, которые хотят покоя. Место выглядит умиротворяюще. Здесь нет плакатов, предупреждающих о злодеях и опасности. Это почти похоже на нормальный маленький жилой район. Я останавливаюсь и смотрю на плоское серое небо, но не нахожу там никаких ответов.

Я ищу дом с зелёной крышей и коричневыми стенами на углу улиц Паутинки и Ивы. Похожий на дерево – как сказала доктор Динь. Затем я замечаю, как она машет мне с крыльца в зелёном свитере и джинсах. Когда я подхожу, она коротко и резко меня обнимает.

– Доктор Динь, – говорю я.

– Динь вполне достаточно. Заходи, Мэри.

Внутри всё сделано из дерева и приятно поскрипывает. Потолки низкие, отовсюду свисают вьющиеся растения. Солёный воздух наполняет всё, даже мои мышцы, которые тут же начинают расслабляться.

– Сядь, – говорит Динь. – Я принесу тебе чай.

– Кофе? – с надеждой спрашиваю я, но она щёлкает языком, говоря мне, что подаст травяной чай и ничего больше.

– Я так рада, что ты ко мне обратилась, – говорит Динь. – Ты пропустила наш последний сеанс, а потом была битва, и все твои друзья... А потом тебя...

– Уволили.

– Да, полагаю, так оно и было. Ужасное время, чтобы прекратить терапию. Ты ребёнок, и мы как раз обсуждали очень эмоциональные события.

В ту же секунду перед глазами встаёт наш последний сеанс терапии. Мы вспомнили, как я в последний раз видела своих родных в день, когда они были убиты. В тот же день, когда я встретила шефа, которая пришла мне помочь и пообещала поймать убийц. Я не хотела проходить терапию с Динь, но в тот момент, когда мы потеряли связь, я ужасно по ней скучала. Возможно, это ещё одна вещь, которую мне стоит обсудить на терапии.

Я опускаюсь на диван, и Динь протягивает мне чай. Мне кажется, что моя кожа покрыта синяками изнутри, как персик, и если кто-нибудь надавит слишком сильно, я просто взорвусь. Поэтому я боюсь вопросов Динь, которые будут подобны