Император Александр был мил с Жозефиной и дружески расположен к ее детям — Гортензии и Эжену. Особенно ему нравилась тридцатилетняя Гортензия, и, влекомый одновременно матерью и дочерью, русский император зачастил в Мальмезонский замок. Там он часами о чем-то разговаривал с Жозефиной, гуляя с ней по аллеям парка или уединяясь в дворцовых покоях.

Для Эжена де Богарне Александр добился у короля приема, вылившегося в верноподданнический маскарад. Правда, Эжен так ничего и не смог получить от новой власти.

Тогда он оставил Францию и уехал к родителям жены в Мюнхен.

//__ * * * __//

Главным событием жизни Эжена де Богарне в конце 1814 — начале 1815 года было его присутствие на Венском конгрессе, определявшем судьбу новой Европы. На этом конгрессе решались и важные для бывшего вице-короля Италии вопросы. В частности, в связи с тем, что благородство характера Эжена де Богарне и его порядочность были всем хорошо известны, а также благодаря тому, что он успел завоевать симпатии русского императора Александра I, его планировалось сделать государем суверенного княжества Понтекорво, которое при Наполеоне принадлежало маршалу Бернадотту.

Гаэтан де Ракси де Флассан в своей «Истории Венского конгресса» пишет: «Интрига разгорелась вокруг Эжена де Богарне, бывшего вице-короля Италии. Он прибыл в Вену, где поначалу затерялся в толпе лиц, также приехавших в эту столицу. Того, что он был пасынком Бонапарта и даже родственником короля Баварии, не хватило, чтобы выйти из тени, в которой его, похоже, хотели оставить; однако император Александр, оценивший его личные качества, посодействовал ему».

Первоначально предложение выглядело следующим образом:

1. Княжество Понтекорво будет увеличено до численности населения в 50 000 душ. Это увеличение произойдет за счет Неаполитанского королевства. Принц Эжен встанет во главе этого суверенного княжества, но он не сможет открыть там свою резиденцию до того момента, как император Австрии сочтет, что обстоятельства этому не мешают.

2. Принц Эжен сохранит свое личное имущество, как движимое, так и недвижимое, в австрийских провинциях Италии.

3. Король Баварии уступит принцу Эжену замок Байройт и его окрестности.

По этому поводу последовали серьезные переговоры между представителями России, Пруссии, Австрии и Баварии. После переговоров император Александр I направил Эжену де Богарне новый проект предложения. В нем говорилось следующее:

«Нынешние условия не позволяют выделить княжество, предназначенное принцу Эжену в суверенное владение. В связи с этим были приняты нижеследующие решения:

1. Права принца Эжена на суверенное правление признаются для него лично и для его семьи, и договаривающиеся стороны обязуются предоставить ему обещанное, как только обстоятельства перестанут этому препятствовать.

2. Принц Эжен сохранит в полном объеме свое личное имущество, как движимое, так и недвижимое, во всех провинциях, составлявших Итальянское королевство, какими бы ни были их последующие правители и чьими бы войсками они ни были заняты.

3. Король Баварии уступит принцу Эжену замок Байройт и его окрестности для организации там резиденции».

К сожалению, после внезапного возвращения Наполеона с острова Эльба (это произошло 1 марта 1815 года) все проекты в отношении его пасынка провалились.

Гаэтан де Ракси де Флассан пишет: «Но, как только стало известно о высадке Бонапарта, Богарне был обвинен в таинственных связях с некими неизвестными, это сделало его подозрительным, и он получил приказ вернуться в Мюнхен, где за ним стали внимательно следить».

В результате Венский конгресс постановил лишь выдать Эжену де Богарне денежную компенсацию в пять миллионов франков.

У историка Десмонда Сьюарда читаем: «Эжен был сердечно принят королем Людовиком XVIII и его братом графом д’Артуа (будущим Карлом X), утверждавшим, что хорошо помнит их отца, а также обоими сыновьями д’Артуа и герцогом Орлеанским. Все монархи-союзники проявили не меньшую благосклонность. Его баварский тесть и шурин оставались дружески к нему расположены и постоянно призывали членов Венского конгресса выделить Эжену в качестве компенсации какое-нибудь княжество. Италия полностью исключалась, однако Трир, герцогство Цвейбрюкенское, Корфу или Ионические острова рассматривались как возможные варианты. Гортензия превратилась в настоящую знаменитость. Ей нанес визит даже сам герцог Веллингтон, причем держался “с особой почтительностью”. Гортензия получала нечто большее, нежели просто комплименты. В конце мая король Людовик сделал ее герцогиней де Сен-Ле, подтвердив тем самым ее права на принадлежавший ей замок, а также увеличил ее ежегодное содержание по цивильному листу до 400 тысяч франков. Всем этим она была обязана дружбе с Александром I. Эти новости повергли ее живущего в изгнании супруга, который уже давно величал себя графом де Сен-Ле, в неописуемую ярость и глубоко задели чувства отчима».

//__ * * * __//

За полученные в порядке компенсации «за уступленные итальянские земли» пять миллионов франков Эжен де Богарне получил от своего тестя короля Максимилиана ландграфство Лейхтенберг (Leuchtenberg) и епископство Эйхштадт (Eichstadt).

Ландграфство Лейхтенберг (220 кв. км) находилось в Баварском округе Пфальц. Свое название оно получило от старинного замка Лейхтенберг в одноименном местечке, родовом поместье ландграфов фон Лейхтенберг, мужская линия которых прекратилась в 1647 году. В конце XVII века ландграфство было уступлено курфюрсту Максимилиану Баварскому, а тот, в свою очередь, передал его своему сыну Максимилиану-Филиппу. Когда последний в 1705 году умер бездетным, ландграфство было отдано князю Леопольду фон Ламберг, нов 1714 году снова возвращено курфюрсту Баварскому.

Что касается Эйхштадта, то эта небольшая территория в Средней Франконии в 1802 году была обращена в епископство.

Так в 1817 году был создан знаменитый Лейхтенбергский герцогский дом, основанный на владении землями бывшего ландграфства Лейхтенберг и епископства Эйхштадт (ок.

300 кв. км), с титулом Его Королевского Высочества, переходящим по праву первородства (прочим членам рода был присвоен титул Светлейших князей).

Историк Десмонд Сьюард пишет: «В конце концов бывший вице-король Италии так и не удостоился княжества. Вместо этого он получил денежную компенсацию, что сделало его владельцем несметных капиталов. В 1817 году преданный ему тесть, король Максимилиан, наградил его титулом герцога Лейхтенбергского и первого пэра Баварии, что поставило Эжена вместе со званием «Ваше королевское высочество» лишь на ступеньку ниже принцев крови. Эжен также был произведен в командиры одного из баварских полков легкой пехоты. Он вел счастливую жизнь в своей прекрасной резиденции в Эйхштадте, в окружении обожаемой и преданной Августы и семи отпрысков, посвящая почти все свободное время охоте на диких кабанов в горных лесах».

//__ * * * __//

После 1815 года Эжен де Богарне, никогда никому не изменявший и не нарушавший (в отличие от многих генералов и маршалов Наполеона) однажды данной присяги, окончательно решил посвятить себя частной жизни, занявшись упрочением своего благосостояния и подготовкой выгодных браков для своих детей. К тому же он дал слово не только никогда не принимать сторону Наполеона, но и вообще не покидать Баварии.