Молодой жене своего пасынка Наполеон выказывал почти отеческие чувства. В частности, сразу после свадьбы, 19 января 1806 года, он написал ей из Штутгарта:

«Чувства мои к вам будут расти с каждым днем. С огромным удовольствием я раз за разом вспоминаю все ваши добрые качества; мне необходимо быть уверенным в том, что вы всем довольны и счастливы. <.> Самыми дорогими для меня делами всегда будут те, которые смогут упрочить счастье моих детей. Поверьте, Августа, что я люблю вас, как отец, и рассчитываю, что и вы будете относиться ко мне с нежностью дочери. Берегите себя. <.> Помните, что я не хочу видеть вас больной.

Заканчиваю, дочь моя, по-отечески благословляя вас».

Историк Андре Кастело констатирует: «Наполеон, женив своего пасынка на баварской принцессе, таким образом оказался в семействе европейских королей. Все, революция на самом деле завершена! В день, когда Наполеон внесет в свой семейный, ставший впоследствии довольно внушительным, список первого короля, революционный календарь уступит место привычному григорианскому. Наполеон распоряжался и временем».

Заметим, что Наполеон продумал в этой многоходовой комбинации все. Даже «моральный ущерб» оскорбленного Карла Баденского, собиравшегося жениться на Августе-Амелии, был компенсирован изобретательным императором следующим образом: ему в жены была отдана Стефания де Богарне, дочь Клода III де Богарне и кузина Эжена, также специально ради этого события удочеренная.

Тот факт, что Наполеон официально усыновил Эжена де Богарне и сделал его престолонаследником, естественно, привел в дурное расположение духа весь клан Бонапартов. Вот что пишет об этом Гортензия де Богарне: «В связи с этой свадьбой император должен был вынести несколько семейных сцен. Мюрат и его жена не желали присутствовать на свадьбе. Мюрат был уязвлен тем, что какой-то молокосос был назначен вице-королем Италии вместо него, боевого генерала, только что одержавшего блестящие победы. Каролина была возмущена тем, что семья де Богарне получила выгоды чрезвычайно удачного брака. Позже она призналась мне, что уговаривала Наполеона развестись и самому жениться на принцессе Августе. Но Мюратам пришлось, сделав хорошую мину при плохой игре, повиноваться императору».

После церемонии новобрачные, вице-король и вице-королева Италии, отправились в Милан, а Наполеон и Жозефина отбыли в Париж.

//__ * * * __//

Молодая чета обосновалась в Милане, и от этого выгодного по политическим соображениям, но оказавшегося счастливым брака вскоре разрослось высокородное древо, широко разветвленное не только по всей Европе, но и за ее пределами (подробно об этом будет рассказано ниже).

22 ноября 1807 года Наполеон вдруг посетил Эжена и Августу-Амелию в Милане.

Камердинер Наполеона Констан в своих «Мемуарах» рассказывает: «Вице-король узнал о прибытии отчима только тогда, когда император был уже в полулье от города, но тут же поспешил встретить нас, сопровождаемый небольшой группой придворных. Император приказал остановить карету и, как только открылась дверца, протянул руку принцу Эжену и ласковым тоном произнес: “Иди сюда, подсаживайся к нам, мой милый принц, мы появимся в городе вместе”.

Несмотря на искреннее изумление, вызванное этим неожиданным визитом, едва мы въехали в город, как уже все здания сверкали иллюминацией. <.> Император отправился во дворец, служивший резиденцией вице-королевы. Ни к одной женщине император не проявлял такого искреннего внимания и уважения, как к принцессе Августе; и в самом деле, никогда не встречал более прекрасной и более безупречной женщины. Было просто невозможно говорить о красоте и добродетели в присутствии императора без того, чтобы он не привел вице-королеву в качестве примера. Принц Эжен был весьма достоин такой совершенной жены».

Вечером Наполеон в сопровождении Эжена и Августы-Амелии посетил театр Ла Скала. На следующий день они уже были в Вероне, а потом отправились в Венецию.

В Венеции он случайно услышал разговор Эжена де Богарне с гофмаршалом Дюроком, касавшийся былого величия этого города. Эжен в этом разговоре заметил, что многие венецианские патриции сожалеют теперь о своей прошлой свободе.

Вступив в разговор, Наполеон воскликнул:

— Свобода, ну что за чепуха! Свобода никогда не существовала в Венеции, за исключением тех немногих аристократических семей, которые угнетали остальное население! — В довершение он заявил: — Лев Святого Марка постарел, у него нет больше ни зубов, ни когтей! Венеция стала всего лишь тенью своего прежнего «я», и ее последний дож, оказавшись сенатором Французской империи, посчитал бы, что его повысили в ранге.

Последствием визита Наполеона в Венецию и этого разговора стало то, что 20 декабря 1807 года Эжен де Богарне получил письменный патент на титул князя Венецианского.

//__ * * * __//

Воевал Эжен де Богарне умело. За это Наполеон сделал его генерал-полковником гвардейских конных егерей, а потом и вице-королем Италии. В 1809 году он отличился, сражаясь с австрийцами в Италии. Здесь он уже впервые самостоятельно командовал войсками, одержав несколько блестящих побед. Потом, уже вместе с Наполеоном, он участвовал в сражении при Ваграме, затем — в походе в Россию. Честно и весьма эффективно воевал он и весь 1813 год.

Как отмечает историк Десмонд Сьюрад, «его полевая служба была неизменно выше всяческих похвал».

Все это время он сохранял верность своей жене (во всяком случае, ни в одном источнике не удалось отыскать и намека на какие-то его внебрачные связи или увлечения — не такой это был человек).

Что касается Августы-Амелии, то, «созданная, чтобы понять и оценить благородные качества Эжена де Богарне, она всегда оставалась в общности взглядов с ним, и ее жизнь была неотделима от жизни супруга».

По словам историка А._Ж. Дювержье, «во всех обстоятельствах она показала себя женой самоотверженной и беззаветно преданной». Более того, в период с 1807 по 1812 год она родила ему четверых детей.

//__ * * * __//

В апреле 1814 года Наполеон был отправлен в ссылку на остров Эльба.

После этого Эжен де Богарне прекратил военные действия в Италии и стал ожидать решения своей участи. И надо сказать, дела его складывались совсем неплохо: король Людовик XVIII и союзные монархи сохранили за ним титулы, заслуженные храбростью и благородством, а в лице русского императора Александра I он нашел не только покровителя, но и друга.

Александр, в частности, обещал выхлопотать Эжену де Богарне независимое княжество. Более того, после отречения Наполеона русский император даже некоторое время склонялся к мысли посадить Эжена де Богарне на трон Франции. В ответ на это союзные державы предлагали ему во владение герцогство Генуэзское, что тоже было весьма неплохо.

Тем временем, 15 апреля 1814 года, мать Эжена де Богарне (первая жена Наполеона, с которой он развелся в 1809 году) в сопровождении почетного караула, украшенного белыми королевскими кокардами, вновь обосновалась в своем любимом Мальмезоне. И вновь замок охватило то оживление, которое было свойственно самым прекрасным дням Консульства и Империи. Многочисленные кареты и коляски появлялись перед его воротами, а визит к Жозефине стал обязательным для всех влиятельных и малозаметных принцев, в той или иной степени способствовавших падению Наполеона.