– Господи, – только и смог произнести он, брезгливо разводя руками. – Выходи.

Я выбралась на свежий воздух и, шатаясь, словно при двенадцатибалльном землетрясении, вошла в отель.

В номере я долго сидела на холодной плитке в ванной, обнявшись с унитазом.

– Сейчас умру, – простонала я, едва перенеся очередной приступ рвоты.

– Выпей! – Василий уже переоделся, принял душ и теперь расхаживал в банном халате. – Это поможет!

Дрожащей рукой я схватила стакан с чем-то шипучим и залпом выпила. Желудок решил было вернуть снадобье обратно, но, на мое счастье, передумал.

Я расслабилась и не заметила, как задремала, положив голову на крышку жутко дорогого черного унитаза.

– А где Саша? – спросила я у Тоси.

Вернулась я в отличном настроении, даже несмотря на то что с Матильдой мне так и не удалось поговорить по душам.

– Она там… – Женщина как-то странно на меня взглянула и тихо добавила: – Она с отцом.

– Ага. – Я на автопилоте сделала шаг в сторону хозяйской комнаты. – С кем?! – дошел наконец до меня смысл услышанного.

– Артем вернулся. – Тося разревелась и подошла к шкафчику на кухне. – Принесла же его нелегкая, не видать мне теперь денег как своих ушей.

Я рванула дверь и влетела в комнату. Саша сидела на коленях у высокого симпатичного мужчины и ела яблоко.

– Что вам надо? – Мужчина взглянул на меня холодно и недружелюбно.

– Саша? – Я протянула руки к ребенку.

– Что? – Артем удивленно поднял на меня глаза. – Чего вы хотите?

– Я хотела забрать девочку, – выдохнула я чуть слышно и опустилась на хозяйский диван.

– Что? Чего вы там бормочете себе под нос? – Артем обнял Сашу крепче.

– Я хотела взять Сашу к себе, – повторила я, ежась под его ледяным взглядом.

– Взять? – Артем усмехнулся. – А вы, собственно говоря, кто такая?

– Я снимаю здесь комнату, – выдохнула я, не сводя глаз с ребенка. Девочка чувствовала себя отлично, сидя на коленях у отца, и мне вдруг стало обидно.

– И какое вы имеете отношение к этому ребенку? – Артем презрительно хмыкнул.

– Она уже зовет меня мамой, – внезапно разревелась я.

– Вы истеричка. – Артем тяжело вздохнул. – И сами не понимаете, что говорите. Это моя дочь. Моя. Понятно?

– Если это ваша дочь, то почему вы ее бросили?

– А вот это уже не ваше дело! – рявкнул Артем, и я поняла, что проиграла.

– Я могу с ней проститься? – сквозь слезы спросила я.

– Можете, только быстро, – отрезал мужчина и вышел из комнаты.

Я продолжала сидеть на диване, беззвучно плача. Саша сама подошла ко мне:

– Мама, ты не плачь. Это мой папа Артем, он меня любит. Ты же поедешь с нами?

– Нет. – Я вздрогнула. – Не получится, но ведь у тебя все будет хорошо, да?

– Значит, ты приедешь позже? – Саша обвила мою шею руками. – Да?

– Да, – ответила я, больше не в силах сдерживать рыдания.

Я поцеловала Сашу в лоб и вылетела из комнаты, у меня больше не оставалось душевных сил.

– Немедленно уеду отсюда! Я ворвалась в свою комнату и заметалась, собирая вещи. – Не могу больше здесь находиться!

Артем и Саша уехали спустя полчаса. Я дождалась, пока машина Тосиного брата отъедет от домика, и вышла в коридор.

– Уезжаешь? – Витя поджидал меня у двери.

– Да, – кивнула я. – Уезжаю.

С Тосей я даже не попрощалась.

И все-таки мы с ним спали. Я мрачно отхлебнула зеленого чая. Прошло уже пять дней, а я все никак не могла вспомнить, был ли у нас тогда секс с Васей или нет? На следующее утро после той разудалой вечеринки я проснулась в своей постели абсолютно обнаженная и со следами чьих-то грязных пальцев. Конечно, я не в прямом смысле обнаружила на себе отпечатки, но ощущение того, что меня усиленно мяли всю ночь, не покидало. Василия я в номере утром не обнаружила, хотя это обстоятельство ни о чем и не говорило. А все последующие дни мужчина предпочитал отмалчиваться и на щекотливую тему разговоры не вел.

– И все-таки я с ним спала! – Я со злостью швырнула кружку в стену напротив. Обрывки воспоминаний не оставляли мне надежды на другое. Но тогда почему Василий молчит как партизан?

Наши с ним отношения заметно испортились, он больше не приглашает меня в рестораны, не дарит цветы и не покупает бриллианты.

Я подошла к туалетному столику и небрежно взяла с его гладкой поверхности одну из бриллиантовых серег.

– Простая безделушка. – Я брезгливо пожала плечами и бросила украшение обратно. – Неужели он считает, что меня так просто купить? Да еще и так дешево! – добавила я и уселась наводить марафет.

Сегодня должны были объявить победительницу конкурса, самую красивую девушку России. Я жутко нервничала, а Василий даже не позвонил мне, чтобы успокоить.

– Ну и на кой ты мне сдался? – спросила я у своего отражения в зеркале. – Если выиграю конкурс, то у меня будет куча денег и любой мужчина, которого я только пожелаю.

Телефонный звонок заставил меня буквально подпрыгнуть, – мои нервы были натянуты словно струны.

– Да? – Я нервно схватила трубку. – Что?

– Я выслал за тобой машину, она будет ждать тебя около отеля через полчаса. – Василий был лаконичен и сух, даже не поздоровался.

– Ладно, – буркнула я и бросила трубку. Старый урод!

Я распахнула дверь гардеробной комнаты и невидящим взором уставилась на платья, развешанные вдоль стен.

– Мне совершенно нечего надеть! – в сердцах крикнула я спустя пару минут. – Во всем этом я уже где-то была! Что же делать?

Позвонить Василию и попросить очередное платье? Нет, этот вариант отпал сам собой. Василий меня в последние дни не слишком жа лует.

– Но что тогда мне делать? – Я была готова разреветься. – Жмот! Старая скупая скотина! Ненавижу!

Я обреченно стянула с «плечиков» шикарнейшее бордовое платье от Гуччи, стоившее целое состояние, и вяло натянула его на себя.

– Что ж, – я тяжело вздохнула, – пойду как оборванка! Меня уже видели в этом наряде на одной из вечеринок.

Под окнами нетерпеливо сигналил присланный Василием «мерседес», но я лишь высокомерно пожала плечиками:

– Ничего с тобой не случится, подождешь. – Я снова опустилась на табурет около зеркала и еще раз припудрила носик. – Как же мне не везет!

Я была готова разреветься. Нет, действительно, где в этой жизни справедливость? На свою возможную коронацию я вынуждена идти в старом платье.