– Только хорошее, – заверил Том.

– Ханна, сейчас ты пыталась напугать беременную женщину, мне не почудилось? – осведомился Малкольм, вернувшись с напитками. – Что с тобой?

– Да я не… – начала было Ханна, но Дженни подняла руку, призывая всех молчать.

– Эта беременная женщина любого из вас за пояс заткнет, так что не надо об этом.

Малкольм хохотнул, а Ханна не упустила шанса ретироваться. Надев черный фартук, она двинулась к другому концу стойки обслужить небольшую компанию.

– Я пару раз проходил мимо твоей студии. – Малкольм оперся на деревянную поверхность стойки и подался к Дженни. – По-моему, у тебя там очень мило.

– Спасибо, – отозвалась Дженни. – Приходи как-нибудь на бесплатную тренировку.

Малкольм снова засмеялся и погладил свой внушительный живот.

– Даже не знаю. Этого негодника я отрастил не без труда. И ведь даже ребеночком его не оправдаешь…

– Ну, если передумаешь, предложение будет в силе. – Дженни улыбнулась. – Или приходите с Ханной к нам на ужин. Нет, я понимаю, вы в баре заняты, но вдруг вы оба возьмете выходной…

– Звучит здорово! Я посмотрю свое расписание и скажу тебе, – пообещал Малкольм. – Так что же красотка вроде тебя делает рядом с пройдохой вроде Тома Декера?

Том почувствовал, как внутри закипает необъяснимый гнев, и постарался его подавить. Разбить бы старику лицо… Господи, что за мысли?! Малкольм ему как отец. Старик просто шутит с Дженни, это признак того, что он, Том, сблизился с ним за месяцы тесного общения и обильных попоек. Том сделал глубокий вдох, и напряжение чуть спало. Он захотел увидеть хризалиду, но вспомнил, что спускался к ней утром. Как досадно, что кайф от нее все короче. А если кайф исчезнет вовсе? Что делать тогда?

– Кому-то же нужно окультурить этого дикаря, – пошутила Дженни, и Малкольм засмеялся, в очередной раз сверкая глазами. Дженни ему явно понравилась. Он придвинулся еще ближе к ней.

– Так странно… – начал он.

– Что именно? – спросила Дженни, в свою очередь, подавшись к нему. Том представил, как они сливаются в поцелуе, потом отругал себя, отвел взгляд и увидел в зеркале свое безумное лицо. Зачем он вообще сюда пришел? Ему нужно домой, в подвал. Нет… домой, готовить детскую, ведь работа еще не закончена. В доме и других дел хватает. Нужно украсить его к Хеллоуину. Нужно поймать зверей для кормления хризалиды. Много дел. Слишком много… Том едва сдержался, чтобы не заплакать от досады и гнева.

– Этот ГН похож на моего сына… – начал Малкольм.

– Мне очень жаль, что так получилось с сыном, – тихо перебила Дженни.

– Ничего-ничего… То есть спасибо тебе, но… все ничего.

Ханна приблизилась и посмотрела на отца, явно гадая, в чем там дело.

– Так вот, этот ГН похож на Ника, а странно то, что ты… ты немного похожа на мою жену, упокой Господи ее душу.

– Правда? – удивилась Дженни.

Ханна пригляделась к ней.

– Да… – негромко проговорила она. – Кажется, я вижу сходство.

– То есть оно не такое сильное, как между Томом и Ником… но веснушки на носу у нее тоже были, – проговорил Малкольм, достал из кармана старую фотографию и показал Дженни. В самом деле, сходство между ней и женщиной на поблекшем снимке поверхностным не назовешь…

– Ха! – воскликнула Дженни и повернулась к Тому. Тот разглядывал себя в зеркале за барной стойкой, словно потерявшись в собственном мирке. Дженни легонько ткнула Тома локтем. – Эй, пройдоха, ты слышал? Я немного похожа на мать Ханны.

«Значит, ты трахаешь собственного сына», – едва не сказал Том вслух, но сдержался, с трудом вырываясь из засосавшего его тумана.

– Значит, она была очень, очень красивой, – проговорил он, глянул на фото и убрал прядь Дженни за ухо.

Малкольм улыбнулся и обнял дочь.

– Да, она была красивой, – проговорил он. – Очень красивой.

– Я хочу снова устроить вечеринку. – Дженни глянула на мужа, сидевшего за рулем.

Шел снег. Супруги попали в пробку, возвращаясь домой с Манхэттена, где отпраздновали День благодарения в красивой двухкомнатной квартире Лакшми и Виктории. Последняя, разумеется, расстаралась: едоков было всего четверо, а еды – на четыре огромных семьи. После обильнейших закусок к главному блюду они едва притронулись. Большинство бутылок вина так и осталось непочатым. Том и Дженни налили себе лишь по одному бокалу красного. Том вино только пригубил, а Дженни хлестала воду, бокал за бокалом. В последнее время ее постоянно мучила жажда.

За ужином Дженни почему-то следила за Томом: тот мало пил и очень мало ел. В последнее время к спиртному он почти не прикасался. По крайней мере, при Дженни. «Может, так он говорит мне, что боится стать алкоголиком?» – подумала Дженни, но потом выбросила эту мысль из головы. В зависимости от происходящего в жизни Том и прежде пил то больше, то меньше. Такого минимума, как сейчас, Дженни не помнила, но ведь и столь плотного графика раньше не было. К тому же несколько месяцев назад на крыльце они серьезно поговорили про то, что обоим пора взрослеть. Нужно радоваться, что Том отнесся к ее словам серьезно (если дело, конечно, в этом). Но почему-то поведение мужа беспокоило все сильнее. Временами Дженни казалось, что она живет с незнакомым человеком.

На работе у Тома дела не шли совершенно; Дженни чувствовала, что это осложняет ему отношения с Кевином, хотя Том едва признавал и то, и другое. Пит Кролл шпынял его безжалостно, но с полным основанием: Том совершенно не оправдывал надежд.

Дженни очень за него переживала. Том казался хронически усталым и с каждым днем становился все вспыльчивее. Через три месяца у них родится ребенок, и Дженни надеялась, что это мобилизует мужа, а не добьет его. Неделей раньше ей позвонил Кевин и спросил, все ли у них в порядке. «Да, конечно», – ответила Дженни и тотчас поняла, что лжет.

– Хм-м! – промычал Том с водительского сиденья. Он судорожно сжал руль и всмотрелся в стоп-сигнал минивэна, застывшего впереди. Только что перевалило за полночь. В темно-красном свете тормозного фонаря лицо Тома казалось изможденным и каким-то дьявольским. Дженни подумала, что у нее опять галлюцинации.

– Нужно снова устроить вечеринку, – повторила Дженни. На последней вечеринке Том был в ударе, потом дела пошли под откос. Может, новая вечеринка взбодрит его? – Устроим праздничную вечеринку заранее, например в следующие выходные, пока не началась рождественская кутерьма. Андреа говорила, что у них с Фрэнком потом все расписано аж до Нового года. Безумствовать, как в прошлый раз, конечно, необязательно…

– Не знаю, – перебил Том, и они снова поехали.

– Гостей лучше позвать, пока у меня живот не такой огромный. Вдруг через пару недель мне вообще никого видеть не захочется?

Дженни вгляделась в профиль супруга. За ужином он отмалчивался, что удивило ее, ведь Виктория сказала, что парой недель ранее они мило провели время за ланчем, хоть Том и показался той немного рассеянным. Сегодня он держался так, будто никакого ланча не было, замкнулся в себе и едва разговаривал.