же, где-то глубоко внутри меня просыпалась искра надежды. Я знал, что эта замкнутость — всего лишь иллюзия, созданная моим собственным разумом. Я должен был найти силу в себе, чтобы преодолеть свои страхи и открыть дверь к новым возможностям. Так я продолжал скитаться в своих снах, искать ответы, исследовать глубины своей потерянности. Утро приводило меня к новому началу, к новому шансу открыть свой разум и сердце для мира. И однажды я проснулся и понял, что замкнутость была лишь этапом на моем пути, а потерянность — иллюзией, ибо в самом глубине каждого из нас таится сила и свет, способные преобразить нашу жизнь.

Иногда мне снился сон, до боли странный, но тем не менее всегда казалось, что он имел хоть какой-то смысл. Передо мной появляется дверь, после того как я открываю ее, она тут же исчезает и я оказываюсь в поле, залитом солнцем и пшеничными колосками и где-то вдалеке вижу девушку. Отсюда не видно ее лица или каких черт ее одежды, а просто образ. И как я быстро не старался угнаться, она все становилась все дальше и дальше. Правда ощущение у меня было такое, что я бегал за самим собой. Имеет ли это значение? Уже нет, пора выбираться, пора уже показать судьбе чего я стою.

— Десять часов! Бил, тормози! — проорал я, когда увидел парочку арабов с гранатометом за холмом. Шины издали пронзительный звук торможения об дорогу. Бил в ту же самую секунду выскочил из машины и вскинув винтовку, принялся поливать свинцом наших противников. Пуля попала в левую руку на вылет одному из иракцев. Мы отбежали на безопасное расстояние и продолжили вести огонь по ним. Русские винтовки были хороши — трудно было с этим поспорить.

— Не плохие «пушки», а? — сказал мне Бил, когда мы шли к телам поверженных Иракцев.

— Хорошо «косят» — добавил я.

— Давай заберем РПГ, пригодиться — сказал Бил.

— "Отлично," произнес я с улыбкой, признавая необходимость взять с собой РПГ. Мы были окружены неведомыми опасностями, и вооружение могло стать нашим союзником в борьбе за выживание. Взяв РПГ в руки, я ощутил его вес и силу, которые могли навести страх на наших противников. В моем воображении возникли образы сценариев, где каждый выстрел из этого мощного оружия открывал новые пути и создавал возможности для нашего продвижения вперед.

Мы были готовы к любому вызову, к любой ситуации, которая могла нас ожидать. Наши действия были осмысленными, наша решимость непоколебимой. С каждым шагом мы приближались к нашей цели, заряжаясь адреналином и уверенностью. Мы были командой, объединенной общей целью и доверием друг к другу. Моя рука сжимала рукоятку РПГ с уверенностью, зная, что она станет нашей последней линией защиты, если все пойдет не по плану. Мы преодолевали трудности, никогда не сомневаясь в своих возможностях.

Теперь, с РПГ на нашей стороне, мы были готовы к встрече с любым вызовом, который ждал нас впереди. Мы двигались вперед, заряженные энергией и решимостью, готовые справиться со всеми преградами на нашем пути. И если отбросить все сентиментальности, то мы были готовы встретить тяжелую технику, как полагается.

Вернувшись в пикап, мы продолжили наш не без того не простой путь. Впереди наш ждал городок, маленький и скорее всего более людный, чем Аль Алам.

— Как в городе проедем? — спросил Бил.

— Может попробуем демонтировать пулемет и изобразим из себя простых рабочих или что-то вроде того.

— Рабочие в полевой форме и с винтовками на перевес? Не смеши.

— Оденем платки и надеюсь, ты ведь знаешь арабский? — он всего лишь посмеялся в ответ и добавил.

— Арабский? Ну, я учил несколько фраз, но не уверен, насколько хорошо смогу общаться. Будем надеяться, что мы сможем объясниться жестами и мимикой, — ответил Бил, чувствуя нашу общую настороженность перед предстоящим испытанием.

Мы начали приготовления, обвязывая платки вокруг головы, чтобы скрыть свои лица. Моя рука опять ощутила вес винтовки, которую нам пришлось неуклюже скрыть под своей одеждой. Бил пробывал разобрать его, но нужных инструментов под рукой просто не оказалось. Я предложил ему проверить пикап еще раз. И в итоге он смог найти набор с инструментами — так умело спрятанный под сиденьем. Вдвоем мы сняли эту «смертоносную игрушку» и запихнули на пассажирские места, прикрыв чехлом для сидений.

— Вот так, они не должны увидеть его — сказал Бил похлопав по ДШК.

— Здоровенная штука! — отозвался я. И сколько же я душ с него загубил, но я старался об этом не думать, откинув такие мысли куда подальше. Мы сели в пикап и продолжили наше странствие по пустынным дорогам.

— И даже после того, как мы сняли пулемет, тренога от него ведь осталась, но ее вот уже просто так не снять.

— Эти боевики ведь поймут, что к чему — с сожалением произнес я.

— Что-ж, нам не останется ничего кроме того как рвать когти — сказал Бил, глядя на «GPS». — Еще парочку километров и мы уже в городе. Заметил? Машины стали появляться.

— Да, заметил, здесь людей больше чем там.

На встречу нам появлялось все больше и больше машин. Дело было близко к вечеру, на часах было около шести. Люди в мимо проезжающих машин нелепо таращились на нас, видя двух мужчин в платках и камуфляже, но тут же переставали.

— Видишь въезд в город. Там даже КПП нет, черт как повезло — произнес Бил.

— Вот черт, нам ведь просто прямо ехать? Через основную дорогу?

— Пару поворотов придется совершить — нервно проговорил он.

— И как нас сюда занесло, черт побери? Наши войска же брали этот городишко?

— Не знаю, что насчет настоящего времени. Вроде бы контролировали, но сейчас там никого нет, ибо толку от этого не места — не много.

— Значит мы сами не знаем, что нас ждет. Вот зараза — начал ругаться я.

— Все! Мы въезжаем в город. «Тихо!» — прошептал он.

Перед нами появилась арка, на которой было высечено название и города и скорее всего «Добро пожаловать» на арабском. Трафик начал учащаться и теперь всякие старые легковушки, такси и маленькие грузовички нагруженные всяким мусором — стали нашими проводниками на пути к свободе. Иногда я видел, как на нас кидали подозрительный взгляды, но мы с Билом старались не подавать виду.

— Как ты думаешь, та машина, в ней боевики? — неуверенно сказал он.

— Какая машина, я не вижу

— Да черт возьми, твои десять часов — вымолвил Бил изрядно не сдерживая себя. Мы оба чувствовали напряжении в машине, хотя