Молодым людям полезно увидеть мир.

— Что же произошло после того, как лорду Брекону исполнилось двадцать пять? Что могло его так расстроить? — спросила Кэролайн.

— Не думаю, чтобы его расстроило что-то определенное, — рассеянно ответила леди Брекон. — Он просто казался утомленным, печальным и нездоровым, что так не похоже на Вэйна: он всегда был веселым и счастливым. Он был очаровательным младенцем и чудесным мальчиком. — Она взглянула на Кэролайн и улыбнулась. — Вам, наверное, забавно слушать восторженную мать, но он — все, что у меня есть. Он мой главный, да и вообще единственный интерес в жизни.

— Понимаю, мэм, — мягко сказала Кэролайн.

— Какая вы чуткая, мисс Фрай! — Леди Брекон снова улыбнулась. — Когда-нибудь, когда у вас будет сын, вы испытаете те же чувства. Как и я, вы будете готовы пожертвовать всем, лишь бы ваш сын был счастлив.

Минуту царило молчание, а потом, когда Кэролайн не отозвалась, леди Брекон сказала почти с тревогой:

— Как вы считаете, Вэйн счастлив, не правда ли? Он владелец этого чудесного замка, огромных имений и большого состояния…

— Его светлость должен быть счастлив, — слегка уклончиво сказала Кэролайн. — Как вы заметили, мэм, он владеет многим.

— Да, многим, — повторила вдовствующая леди, почему-то вздыхая. — Очень многим!

В комнату вошла Доркас, чтобы забрать поднос с чайными принадлежностями. Она пристально посмотрела в сторону кровати, и у Кэролайн создалось впечатление, что Доркас почувствовала, что леди Брекон говорила о личном.

— Вы устали, миледи, — сказала Доркас. — По-моему, мисс Фрай следует уйти, чтобы вы вздремнули перед обедом. Это пойдет вам на пользу.

— Хорошо, Доркас, — согласилась леди Брекон и улыбнулась Кэролайн. — Зайдите ко мне, милочка, прежде чем спуститесь к обеду, и наденьте красивое платье. Молодость проходит так быстро — не тратьте ее впустую!

— Я постараюсь, мэм, — ответила Кэролайн. — И чтобы доставить вам удовольствие, я надену одно из моих лучших платьев!

В своей комнате она по крайней мере могла спокойно все обдумать, но, сколько она ни гадала, ей так и не удалось найти объяснений странному поведению лорда Брекона за чаем. Кэролайн перебрала с десяток различных вариантов, отбрасывая их один за другим. Она решительно отказывалась допустить даже мысль о том, что в юности лорд Брекон заключил тайный и неудачный брак и теперь не может избежать последствий своей ошибки. Но все же она опять и опять возвращалась к этой мысли, а брови хмурились от одолевавших ее дум и сомнений.

Она хотела было надеть одно из самых нарядных бальных платьев, но Мария запротестовала, заявив, что это вызовет подозрения если не у прислуги, то у гостей. Чтобы доставить ей удовольствие, Кэролайн в конце концов выбрала более простое платье из вышитого тюля с букетиком роз на корсаже и расшитым шарфом.

Платье было красивое и очень шло ей. Сознавая, что она прекрасно выглядит, Кэролайн вошла в гостиную, где гости уже начали собираться в ожидании обеда. Несмотря на то что Кэролайн внимательно просмотрела список гостей, она все же немного волновалась, с тревогой оглядывая гостей лорда Брекона. Она вздохнула с облегчением, лишь когда убедилась, что не только не знакома ни с кем из них, но мало вероятности, что кто-то из прибывших был вхож в то общество, которое предпочитала ее крестная.

Джентльмены по большей части были старше, чем лорд Брекон, и по их грубоватому обличью и манерам было ясно, что они не принадлежат к высшему свету.

Из разговоров было ясно, что их ничего не интересует, кроме азартных игр. Они говорили о кулачных и петушиных боях или о скачках, как будто для них это было делом повседневным. Кэролайн не удивилась, увидев, что в комнате для карт зажжены свечи и приготовлены столы в ожидании вечерних игр.

Женщины были не слишком интересными: несколько склонных пофлиртовать вдовушек и несколько дам с мужьями. Еще одна гостья, миссис Клэренс Пигот-Роу, оказалась женщиной средних лет почти мужской внешности, но острого ума и, как позже узнала Кэролайн, пользовалась славой лучшей охотницы в трех графствах.

За обедом было поглощено невероятное количество еды и напитков, но Кэролайн ела мало. Ее довольно сильно позабавил джентльмен, сидевший слева от нее.

Это был достопочтенный Томас Стрэттон, чье имя показалось ей смутно знакомым.

Мистер Стрэттон был одет по последнему слову моды. Плечи его были подбиты до невероятных размеров, а воротнички настолько высокие, что он с трудом мог повернуть голову. Картину дополняли полосатый жилет и фрак из тончайшего сукна удивительно ярко-синего цвета, украшенный пуговицами с рубинами и бриллиантами. Он говорил со скучающей растяжкой настоящего денди, но Кэролайн заметила в его глазах насмешливую искру и догадалась, что все это лишь поза и достопочтенный джентльмен отнюдь не тот скучающий денди, каким хотел казаться.

Лениво рассмотрев Кэролайн в лорнет, мистер Стрэттон не предпринял попыток завязать с ней разговор, пока на него не оказали воздействия превосходные вина хозяина дома. Тогда он разговорился, и история его жизни оказалась довольно необычной.

— Я — шестой сын обедневшего пэра, — рассказал он девушке» — и я уже смирился было с тем» что мне придется стать священником или уехать в колонии, как вдруг скончался мой дядя, дьявольски вздорный тип, который перессорился со всеми моими братьями. Он оставил мне свое состояние. Теперь я имею счастье быть богачом и несчастье не знать, куда себя деть. Меня растили скромным человеком, без претензий, благодарным жизни за маленькие радости. А радости были уж очень маленькие. Теперь я настолько богат, что могу позволить себе любую причуду, но, к сожалению, мои причуды от долгого невнимания несколько подзатупились. Теперь, когда я могу принимать приглашения и сам их рассылать, меня перестали радовать поездки в гости. Когда что-то недостижимое становится достижимым, наступает странная реакция. Сказать по правде, мне надоела светская жизнь, хотя я еще и не начал ею наслаждаться. Черт побери, это ужасное положение, и хотя я прошу совета у всех знакомых, мне еще никто не сказал, как излечиться от этого недуга.

Кэролайн засмеялась:

— А вы уже пробовали лондонские развлечения, сэр?

— Конечно! Я провел там почти год, но чуть не умер от скуки. Когда я был беден, мне надо было казаться приятным собеседником, чтобы расплатиться за угощение, но среди богатых никто не пытается быть интересным. Они просто богаты — и дьявольски скучны!

— Ох, сэр, клянусь, вы слишком критичны!

— Возьмем, к примеру, молодых девиц из общества, — продолжил мистер Стрэттон, поднимая вновь наполненную рюмку и все больше увлекаясь темой. — Говорю вам честно, они бросают на вас то томные, то страстные взоры, пока вам не захочется взвыть от усталости!

Конечно, чтобы не отстать от моды, я объявил себя рабом самой модной красавицы и поклялся, что, если она за меня не выйдет, я буду в полном отчаянии. Нет сомнения, она действительно несказанно хороша, но что такое одна среди столь многих?