– Если вы видели столб воды, который вырвался из трубы и убил Микояна, вы бы так не говорили. Приоткрыта… Как эти крышки открываются?

– Во-первых, есть дистанционное управление – надо просто нажать кнопку, – и во-вторых, рукоятки в самом торпедном отсеке.

Дроздов повернулся к Тяжкоробу, который молча сидел на койке рядом с ним. Когда майор накладывал тугую повязку на его сломанные пальцы, лицо у старпома побелело.

– Рукоятки находились в закрытом положении?

– Конечно. Вы же слышали, что я тогда сказал. Это же первым делом…

– Кому-то вы поперек горла, – сказал Дроздов Грубозабойщикову. – Или же ваш «Гепард». А вернее всего, кому-то пришлось не по вкусу, что «Гепард» отправляется на поиски буровой. Вот и устроили небольшую диверсию.

– Я вас слушаю, – тихо сказал Грубозабойщиков. Теперь он действительно слушал Дроздова, подняв бровь.

Вновь зашумела вода, заполняя балластные емкости. Грубозабойщиков настороженно поднял брови, взглянув на указатель глубины, дублирующий показания основного прибора: 150 метров. Должно быть, он приказал держаться на этом уровне. Нос «Гепарда» все еще был опущен вниз примерно на 15 градусов.

– Наш хитроумный приятель оставил крышки открытыми, пересоединил рычаги так, что они находились в положении, когда крышки закрыты, а потом перекинул пару проводков в распределительной коробке. Вот почему при открытой крышке горела зеленая лампочка, а при закрытой красная. Человек, который знал, зачем ему это нужно, мог сделать это в считаные секунды. Если вы проверите остальные аппараты, то обнаружите то же самое.

– Но из вентиля четвертой трубы все же вытекло немного воды, – возразил Тяжкороб.

– Плохая жвачка попалась.

– Вот подлец! – воскликнул Грубозабойщиков. – Он же мог всех нас укокошить!

– Он никого не собирался угроблять, – возразил Дроздов. – Перед отплытием вы намечали провести небольшие испытания под водой. Сообщили ли вы об этом команде?

– Разумеется.

– Значит, наш приятель знал об этих планах. Такие испытания проводятся обычно в полупогруженном положении или на очень небольшой глубине. Стало быть, вода хлынула бы в лодку и не позволила закрыть заднюю крышку, но не под таким большим давлением. В этом случае вы вполне успели бы закрыть дверь в передней аварийной переборке и спокойно убраться из отсека. А дальше легли бы на дно и стали ждать там помощи. Наш неведомый приятель не хотел никого убивать. Он просто хотел вас задержать в порту. Но из-за спешки мы ушли без корректировки дифферентовки под водой.

– А зачем кому-то понадобилось нас задерживать? – спросил Грубозабойщиков.

Дроздову показалось, что во взгляде у командира мелькнуло подозрение, но тут нетрудно было и ошибиться: лицо у Грубозабойщикова выражало всегда только то, что ему хотелось.

– Хороший вопрос… – раздраженно произнес он.

– Нет… Нет, я понимаю… – Грубозабойщиков мог бы произнести это и поубедительнее. – Скажите, Андрей Викторович, вы подозреваете кого-то из экипажа?

– Вам действительно нужен ответ?

– Нет, конечно, – вздохнул он. – Пойти ко дну – не очень-то привлекательный способ самоубийства. Если бы кто-то из команды подстроил нам такую пакость, он бы тут же все привел в порядок, как только узнал, что мы не собираемся проводить испытания на мелководье. Значит, остаются только портовики… Но все они проверены, все имеют допуск к совершенно секретным работам.

– Это еще ничего не доказывает! У нас хватает самых проверенных фээсбэшников, и все же они пачками перебегают на Запад… Что вы намерены предпринять, товарищ командир?

– Ломаю голову, как быть, – заявил Грубозабойщиков. – В нормальной обстановке мы бы закрыли носовую крышку четвертого аппарата и откачали воду из торпедного отсека, затем проникли внутрь и закрыли заднюю крышку. Но наружная крышка не закрывается. Как только вы доложили, что четвертый аппарат открыт в море, командир БЧ-2 тут же нажал кнопку гидравлического управления, но ничего не произошло. Что-то не в порядке. Вероятно, в крышке перекос.

– И еще как не в порядке, – мрачно заметил Дроздов. – Тут понадобится не кнопка, а кувалда.

– Можно было бы вернуться в ту полынью, из которой мы недавно ушли, и послать под лед водолаза. Но я не хочу заставлять людей рисковать. Я мог бы вернуться в открытое море, всплыть там и провести ремонт. Но на это уйдет слишком много времени.

– Ну, что ж, – произнес Дроздов, – у вас есть под рукой нужный человек, командир. Я знаю, что такое высокое давление и как к нему приспосабливаться, а главное – как на него реагирует мой организм.

– Что у вас на уме?

– Вы сами прекрасно знаете, – нетерпеливо произнес Дроздов. – Надо просверлить отверстие в кормовой переборке, подать туда шланг высокого давления, открыть дверь, влезть в узкий промежуток между переборками, подать сжатый воздух и ждать, пока давление между переборками сравняется с давлением в торпедном помещении. Задрайки на двери в носовой защитной переборке уже ослаблены, дверь откроется от легкого толчка. Тогда кто-то зайдет в торпедный отсек, закроет заднюю крышку четвертой трубы и спокойно уйдет. Так?

– Приблизительно, – признался Грубозабойщиков. – С одним исключением: этот кто-то будете не вы. Каждый член экипажа обучен аварийному выходу. И почти все намного моложе вас.

– С чем вас и поздравляю, – сказал Дроздов. – Только способность противостоять давлению не зависит от возраста. Для смерти законов нет, порой молодые быстрее отдают концы, чем старики.

– Пожалуй, вы правы, – медленно проговорил Грубозабойщиков. По его губам скользнуло некое подобие улыбки, но, учитывая, что им только что удалось избежать гибели, что трудности далеко не кончились и что его командир БЧ-3 погиб ни за что ни про что, ему было не до смеха. Он взглянул на Тяжкороба: – А ты что скажешь, Владимир?

– Майор к слабакам не относится, – проговорил тот.

– Да, он обладает качествами, которых трудно ожидать от заурядного доктора… Ладно, Андрей Викторович, уговорили. Но вас будет сопровождать один из членов моего экипажа. Таким путем мы примирим здравый смысл с честью мундира.

Операция по задраиванию крышки прошла не так быстро, как хотелось бы, но вполне успешно. «Гепард» подвсплыл, в просверленное отверстие вставили армированный шланг и закачали сжатый воздух. Спустя несколько минут Дроздов уже стаскивал с себя водолазный костюм. Грубозабойщиков поинтересовался:

– Были какие-нибудь сложности?

– Никаких.

Командир снизил голос.

– Вы случайно не заглянули…

– Как же иначе, вы прекрасно знаете, что заглянул, – ответил Дроздов, поняв, о чем спрашивает командир. – В распределительной коробке нет ни воска, ни жвачки, ни краски. Это был столярный клей! Самое надежное средство для такого дела.