– Нет, я провоцирую саму себя, – отвечаю с дерзкой уверенностью.

Мои глаза в этот момент устремлены на него, со всем тем сексуальным зарядом, который я не могу больше сдержать и который выбивается из берегов. Затем внезапно закрываю их, не обращая внимания на его присутствие, запускаю руку в шорты, постепенно расстегивая молнию. Медленно провожу рукой по трусикам, по холмику Венеры, до того места, где чувствуется разгоряченная влажность, которая ждет только его.

Приоткрываю веки и встречаюсь взглядом с его глазами, темными, удивленными и горячими. Другой рукой ласкаю груди, выскользнувшие из майки. Чувствую, как соски твердеют под моими пальцами. Он неподвижен, ничего не говорит, но за него говорит его тело. Наши взгляды противоборствуют в тишине, повисшей над нами, разрываемой только звуком подвески из ракушек.

Снимаю шорты, но не трусики, потому что хочу почувствовать, как кружево скользит по моему телу, щекочет его, царапает губы, подготавливая их к удовлетворению. Снова закрываю глаза и, нажимая на ткань, сжимаю губы одну к другой, подталкивая внутрь решительным движением. Все набухает, расширяется, увлажняется. Я кончаю прямо перед ним, выставляя напоказ спектакль своих чувств, и хотя мне немного страшно, хотя бы раз я хочу полагаться только на саму себя. Сейчас я делаю что-то прежде всего ради себя, а не ради него.

Снимаю трусики, оставляя их среди простыней, теперь я полностью обнажена ниже талии, ласкаю ноги, раздвигаю их перед ним, затем медленно провожу руками вверх и кладу одну из них на половые губы, которые открываются под моим касанием. Другая рука продолжает подниматься по животу, по груди, до самого рта, который жадно принимает ее. На пальцах – мой вкус, и мне нравится это. Запускаю пальцы внутрь и двигаю ими вперед-назад, словно желая обнаружить точное расположение места, где таится мое удовольствие.

Вздрагиваю, но чувствую, что пальцев недостаточно, чтобы открыть врата оргазма. Мне хочется большего. Хочу почувствовать грешное ощущение заполненности. Леонардо продолжает наблюдать за мной, но не двигается. Он как окаменел: хочет меня, но знает, что сейчас он должен позволить мне сделать все самой. Протягиваю руку к тумбочке и ищу бутылочку его парфюма амбры. Вот она. Она в моей руке вместе с мыслью о нем. Маленькая изогнутая бутылочка из матового стекла в форме удлиненной капли, как в античные времена. Она гладкая и прохладная, твердая и полная сюрпризов. Скольжу ею вдоль живота, описывая окружность вокруг пупка, затем вниз, останавливаю с нетерпением на клиторе и продолжаю двигаться еще ниже. Я готова принять ее.

Медленно вталкиваю ее внутрь мягкими круговыми движениями, которые постепенно расширяют все во мне. Это несложно, она входит в меня, даря острое наслаждение. Затем начинаю двигать ею вперед и назад, вверх и вниз сначала медленно, затем все быстрее, до тех пор пока не чувствую ее глубоко внутри. Еще мгновение, и она становится каплей, переполняющей мою реку.

Я теряю контроль, забываю о нем и даже о себе самой. Сноп света взрывается, и я попадаю в затаенный уголок моей души, где боль и страх прошлого сливаются, уничтожаемые абсолютным удовольствием этого момента. Я наращиваю ритм толчков и полностью забываюсь. Стону и кричу, как никогда. Сжимаю бедра и напрягаю мышцы, чтобы получить все больше удовольствия, до предела. Я ощущаю всепоглощающий оргазм, тот самый, который все мужчины, бывшие со мной в течение всех этих месяцев, не смогли мне дать, тот самый, который я больше не в состоянии была чувствовать, который теперь вырвался без тормозов: изо рта, из моего лона, из глаз, из моей горячей кожи.

И все это происходит при немом присутствии Леонардо: перед его глазами в этот момент разворачивается извращенный и завораживающий спектакль. «Экстаз блаженной Людовики» возвращается в мои мысли, как пощечина, во всей своей волнующей красоте: тело, которое, казалось, вот-вот вырвется из мрамора, распахнутая одежда и лицо, поглощенное чем-то неуправляемым. Вот именно так я себя теперь чувствую: вне удовольствия и боли, словно в состоянии транса. Я словно парю над собой, оставив тело далеко отсюда. Все вокруг превращается в сон: постель, стены, перезвон ракушек, дыхание Леонардо, его аромат. Напряжение в мышцах спадает, и, потихоньку вытащив бутылочку с парфюмом из моей влажной вагины, я погружаюсь в пространство, где нет желаний и страхов, а только мистическое умиротворение.

Открываю глаза, промеж моих ног уже нет бутылочки с парфюмом. Сейчас там Леонардо: его волосы, мокрые от пота, его большие ладони, ласкающие меня, и его рот, покоящийся на моем холмике Венеры. Он собирает остатки моего удовольствия.

Я так и замираю, навзничь, молчаливая, и не чувствую неловкости за то, что только что сделала. Меня не смущают ни мое обнаженное тело, ни мои крики, ни полная поглощенность своими ощущениями.

Через мгновение Леонардо ложится рядом и нежно поглаживает мои волосы. Затем берет меня за подбородок и поворачивает мое по-прежнему ошеломленное лицо к своему.

– Тебе удалось это, Элена, – шепчет, со страстью глядя мне в глаза. – Это был самый прекрасный оргазм, который ты сама себе подарила.

Не знаю, что сказать и как продолжить, но улыбаюсь ему, потому что это он заставил меня осмелиться, превозмочь препятствие, найти ту часть самой себя, которая была мне незнакома.

Он позволил мне самой найти путь, и вот я наконец-то здесь, словно после долгого путешествия, уставшая, но счастливая.

Смотрю на Леонардо и понимаю, что по-прежнему чувствую потребность в нем. В нем внутри меня.

Хочу поцеловать его, но он уже целует меня первым. Поцелуй, который живет, вибрирует, пульсирует от желания. Наши горячие губы встречаются, обмениваясь энергией, скрытой в наших телах, как два соединяющихся сосуда.

Затем Леонардо срывает с меня майку, но я едва замечаю это, и скользит языком вдоль моих сосков.

Это случится снова.

И наконец-то я готова.

Мы лежим обнаженные на постели, друг напротив друга, глаза в глаза, рука в руке, мое дыхание смешивается с его. Слабый свет просачивается из окна и описывает светотени наших тел, но в этот момент темнота должна победить. Нам нужна полная темнота, чтобы посмотреть вглубь наших душ и снова стать любовниками.

Я первой завязываю глаза Леонардо шелковым платком, который положила в чемодан, думая о нас, потом он делает со мной то же самое, закрывая мне глаза одним из своих галстуков. Кто знает, может быть, он привез его на Стромболи только для этого. Снова вместе, я и он, в чувственной вселенной, принадлежащей только нам, сообщники, теперь равные.

Леонардо касается моих щек, затем шеи и плеч. Наши лица сближаются, лбы касаются друг друга, горячие. Губы соединяются, языки ищут друг друга, плавясь в медленном изнуряющем танце. Мы заново открываем наши тела, вылепляем их своими ладонями, словно это сырые формы, которые требуется моделировать.

В этой темноте и тишине расцветает истинная телесность, которая заставляет исчезнуть окружающий мир.