Вблизи скала гораздо больше, чем видится с террасы нашего дома. Она возвышается над нами подобием мифологического морского чудовища, поднявшегося над поверхностью воды. Теперь я чувствую себя очень маленькой. И после всего, что случилось сегодня вечером, будут ли у меня силы, чтобы взобраться на этот величественный скалистый конус? В последнее время я почему-то боюсь высоты (прежде этого не было: я спокойно работала над фресками, взобравшись на леса). Уже чувствую пустоту в животе.

Леонардо смотрит на меня, и я понимаю, что он улыбается в темноте.

– Тебя волнует подъем?

– Нисколько, – отвечаю с уверенностью, – не могу дождаться. (На самом деле я напугана, но не хочу этого показывать.)

– Здесь двести ступенек, – объясняет он, идя вперед с фонариком. – Когда я был маленьким, насчитывал всегда больше.

– М-м-м, звучит ободряюще! Неплохой вызов для того, кто совсем недавно обрел возможность снова пользоваться обеими ногами! – Я беру его за руку для пущей уверенности. Ограждение из металла очень низкое, и на каждом шагу мне мерещится, что я падаю вниз. И чем выше поднимаюсь, тем больше это видение перехватывает дыхание.

– Как дела с ногой? Болит? – спрашивает Леонардо.

– Нет, все в порядке.

Может быть, благодаря чудесному алоэ или потому, что иногда я останавливаюсь отдышаться… Но меня больше волнует не нога, а высота над поверхностью моря. Достаточно неверного шага, и, наверное, отсюда сверху удар о воду может быть смертельным.

На четвертой лестничной площадке смотрю вниз, и мир под нами кажется мне совсем маленьким. Сжимаю покрепче руку Леонардо, такую теплую и твердую, и стараюсь не отрывать глаз от его спины. Вверху видны два зубца, которые отсюда похожи на драконов, спустившихся с небес.

Еще несколько ступенек, и мы наверху, наконец-то! На вершине открывается широкая терраса, огражденная каменным парапетом, внизу на воде белеет свет маяка.

Я запыхалась, но вид отсюда потрясающий – пятьдесят метров над уровнем моря и в двух шагах от неба.

Бросаю последний взгляд в бездну под нами, которая уже притягивает меня. Море – безграничное черное пространство, и когда я смотрю на него, у меня по спине пробегают мурашки.

– Правда, здесь потрясающе? – спрашивает Леонардо, приближаясь.

– Да, но у меня это вызывает еще и страх.

Инстинктивно прижимаюсь к нему, и он обнимает меня. Затем мы присаживаемся на каменный куб недалеко от маяка. Леонардо снимает рубашку, чтобы обсушить пот на теплом ветру ночи. Мои глаза снова неотвратимо останавливаются на той татуировке, между его крутых лопаток. И одновременно снова появляется мысль о Лукреции.

Наверное, у меня изменилось выражение лица, потому что Леонардо вопросительно смотрит на меня:

– В чем дело?

Ни в чем, хотелось бы ответить мне. Но прикусываю губу. На самом деле у меня нет повода прятаться, я не хочу, чтобы между нами были запретные темы и недомолвки. Лукреция – это тема, которую мы рано или поздно должны обсудить, поэтому решаю сделать это сейчас.

– Я думала о Лукреции… Ты разговаривал с ней с тех пор? Вы еще увидитесь?

Он делает глубокий вдох и устраивается напротив меня, сжимая мою руку в своих.

– Мы давно с ней не общались, но думаю, что рано или поздно это случится, – отвечает спокойным, уверенным голосом. – Лукреция – женщина, которую я любил много лет и с которой мы через многое прошли, в хорошем и плохом смысле. Я не могу и не хочу, чтобы она исчезла.

– Понятно, – мои губы слегка сжимаются.

– Я должен сказать тебе, Элена, что если у нее возникнет необходимость во мне, я всегда буду с ней. Она очень ранимая, безумно сложная, и я не могу покинуть ее, – продолжает, устремив мне прямо в глаза свой магнетический взгляд. Он глубоко вздыхает. – Но я больше не люблю ее, если тебя это интересует. Я чувствую к ней скорее привязанность, желание заботиться, преданность… Но любовь – это совсем другое, и теперь я понял это.

– И что же это? – Я так и впиваюсь в него взглядом.

– Это ты. Это возможность снова открыться жизни, которую ты мне предлагаешь. – Легким поцелуем он касается моего лба. – Я уже говорил тебе, Элена. Я начинаю новый этап своей жизни, и для меня это непросто, но я хочу попробовать. Ты – мое возрождение.

– Хорошо, – шепчу, прислоняясь лбом к нему. – Я доверяю тебе.

Мы – двое потерпевших кораблекрушение, выброшенных на один и тот же берег, двое выживших, которые подают друг другу руки.

– Смотри, – Леонардо поднимает лицо к небу. В этот момент Стромболи извергается, выбрасывая в синеву брызги ярко-красного цвета.

– Он приветствует нас! – Сейчас я уже не боюсь его, как в первый день.

Леонардо смотрит на меня и улыбается:

– Следующий подъем, который тебя ожидает, туда наверх, к жерлу вулкана.

– Согласна.

Я согреваюсь в его обнаженных руках. Чувствую себя сильной, меня уже ничего не пугает. Я готова к новым испытаниям, потому что все страхи растворились в огне нашей взаимной любви.

Я способна на все, если Леонардо рядом со мной.

Эти дни, которые я провожу с Леонардо, тянутся необыкновенно медленно, наполненные ленивым чувственным удовольствием. Часы вроде бы проходят в неспешной праздности, но на самом деле они насыщены – заполнены морем, солнцем, едой, словами. И прежде всего – любовью. В этом раю, где время словно остановилось, работа становится привилегией. Я тружусь над своими эскизами, Леонардо охотится за рецептами. И будущее, каким бы оно ни было, найдет нас вместе.

Иногда Стромболи призывает нас к себе фырканьем, как большой нетерпеливый зверь. Мы скоро придем к нему, спешить нам некуда: хотя моя нога уже совсем не болит, ей по-прежнему необходим отдых.

Нынче впервые за многие дни мне удалось искупаться. Погружение в воду стало освобождением, крещением лета, которое здесь уже в полном разгаре, хотя на дворе только май. Я пробыла в воде почти час, с осторожностью двигаясь из-за ноги и позволяя волнам укачивать себя. Мне хватило контакта с этой прозрачной и прохладной водой, чтобы вернуть жизнь и немного эластичности моему телу, которое не двигалось слишком долго.

Потом Леонардо показал мне другую часть Стромболи – волшебное место. На лодке мы поплыли вдоль острова и пришвартовались в Джиностре, уединенном поселке с сорока обитателями, достичь которого можно только по воде. Тут находится самый маленький порт в мире. Это было как возвращение в прошлое: здесь нет даже мотороллеров «ApeCar», единственное средство передвижения – ослики. А освещением по-прежнему служат керосиновые лампы. Только у немногих есть электрическое освещение – от солнечных панелей.

Прежде чем покинуть поселок, Леонардо купил огромного зубана[46]у рыбака, который только что вернулся с промысла, и по возращении домой мы приготовили его на углях, приправив соусом из трав и специй.