— Что? — наклоняется ко мне Рани, переспрашивая.

— Дарион присоединился к вражеской коалиции, — поясняю ей, а сам заставляю себя не думать об этом прямо сейчас.

Он — единственный, кто знал о моем глубинном страхе. Даже брат-близнец Эл о таком не подозревал, хотя ближе него у меня нет никого. А все гребаная случайность первого оборота, который произошел близ пещеры, которую облюбовали магические грифы…

— Разве Дарион чистокровный? — задает мне Рани вопрос, который и волнует меня больше всего.

Какую цель он сам преследует в таком случае?

— Нет, — качаю головой и повторно дергаю цепями, пытаясь хотя бы оторвать основание от низа клетки.

Вот только зачарованный металл не только блокирует магию, но и постепенно отбирает силы, так что с каждым разом я слабею все сильнее.

— Что с нами будет, Рагнар? — вижу в глазах пары страх, что совсем меня не радует.

— Я освобожу нас, — упрямо поджимаю губы, — нужно дождаться ночи.

Даю обещание, которое просто обязан выполнить. С наступлением сумерек и восходом луны я смогу обратиться к силе предков, так что надежда освободиться до того, как это станет невозможно, все еще есть. Мы движемся на север, все дальше углубляясь в леса. Судя по сменяющимся видам деревьев, мы в Иллузианском лесу. С каждой минутой внутри все сильнее нарастает тревога, ведь вместо дубов и буков появляется все больше мертвых деревьев.

— Нет, — шепчу, глядя по сторонам.

Рания подсаживается еще ближе, практически полностью прижимаясь ко мне всем телом.

— Почему здесь так темно? — шепчет, оглядываясь в панике.

По тому, как все вокруг нас спокойны, понимаю, что это изначальный план. Нас не везут на север.

— Их оплот находится в Черной пустоши, — догадываюсь, когда мы пересекаем магическую завесу между островом и мертвыми землями.

— Что это такое? — спрашивает ничего не знающая о наших землях девушка.

Черная Пустошь — это место, где когда-то жили первые драконы. Место изобилия, лучшей плодородной почвы, самых целебных трав. Когда-то…Пока не случилась первая война между кланами за власть. То была первая попытка свержения рода Златокрылых.

— Клан Белого Лотоса, — вспоминаю анналы истории, где по легендам говорилось, что один из незаконнорожденных детей правителя тех времен происходил родом из этого клана.

В те времена притязания его были кровными…неужели кто-то из этой побочной ветви остался жив и по праву претендует на трон?

Чем глубже мы продвигаемся, тем реже становятся кроны, постепенно из леса мы выезжаем в реальную пустошь с такырами. По сути, сейчас эта территория является безжизненной, когда-то уничтоженной первородным огнем тысячи драконов. За много сотен лет здесь исчезло все живое, магия работает на этом участке земли с перебоями, так что мало кто рискует появляться здесь. В свое время даже заслон поставили, чтобы случайные путники не забредали сюда. Единственные, кто рискует появляться тут, так это всякие отщепенцы, которым не место среди населения. Чернокнижники, отступники и предатели, скрывающиеся от законов правосудия.

— Могильным холодом тянет, — шепчет Рания, держась за мое плечо дрожащими пальцами.

Пытаюсь приобнять ее, насколько это позволяют кандалы, и тем самым привлекаю внимание главного, который движется в нашу сторону.

— Что за выражение лица, Рагнар? Не нравится наш дом? — ехидство сочится с каждого произнесенного слова.

— Мрачно, — скалюсь, глядя на мужской капюшон и тем, как резко дергается его рука при движении.

Что-то знакомое видится мне в этом, вот только уловить никак не могу.

— Тебе здесь понравится, — ухмыляется, слышно это по голосу, — вам обоим, — добавляет в конце, не упуская из внимания наши объятия.

И удаляется, подгоняя коня вперед. Скрежещу зубами, злясь на память, что меня сейчас подводит. Впрочем, место дислокации ничего не меняет, главное, дождаться наступления полной естественной темноты. Спустя несколько часов трясучки процессия останавливается, делает привал.

На нас не обращают внимания, каждый занят своим делом, что мне только на руку. За Рани так только спокойнее.

— Когда все уснут, я кое-что сделаю, ты только не пугайся и не кричи, хорошо, — шепчу своей девочке.

Она понятливо кивает. Но вот когда наступает пик лунного свечения, ничего сделать я не успеваю. Раздается странный вой, не похожий на волчий, но в то же время пробирающий до костей. Все тревожно привстают со своих лежаков и хватаются за оружие.

— Че всполошились, — зевает один из тех, кому приказали охранять нас, — обычные волки.

Гулкая тишина, затем снова вой, эхом отдающийся от деревьев. Приглядываюсь в темноту и вижу, как с востока надвигается туман, быстро покрывая поверхность и закрывая обзор на приближающихся существ.

— Какие волки, — говорит второй шепотом, в голосе отчетливо слышен страх, — это пустошь, здесь они не обитают, тупица.

От этой экспрессии у меня вырывается усмешка, но мне и самому некомфортно. Сомнений, кто учуял нас, нет, все же не зря посещал уроки демонологии.

— Заткнись, урод! — срывает на мне злость тот, кого назвали тупицей.

— Рот прикрой, — лениво отвечаю ему, ставя эту шваль на место.

Нервозность зашкаливает, все же дрожащая Рани не добавляет мне уверенности, скорее это вызывает дополнительное беспокойство.

— Что там? Видно что-нибудь? — в толпе разгорается паника, которую никто не может утихомирить.

Гул и вой нарастают, туман окружает нас со всех сторон. И пока волчьи гули, как их называют в народе, приближаются, я призываю дракона и обращаюсь в самую суть связи предков. Техника призыва силы рода — редкая вещь, работает только с близнецами. Так что когда перед глазами появляется силуэт призрачного дракона Эла, а все остальные отвлечены схваткой с гулями, я разрываю кандалы в клочья.

— Боже, — вдруг шепчет Рания, глядя куда-то вбок.

Кидаю цепи на пол и тянусь руками к прутьям, что еле как поддаются моей силе, но все же удвоенная магия моя и брата делает свое дело. Затем беру девушку на руки и спрыгиваю с ней на промозглую землю.

— Что эт-то такое? — спрашивает, а сама прижимается к моему телу, обнимая за шею.

Дракон от такой ласки урчит, но бдительности не теряет, цепко наблюдая за тем, как наши похитители кричат, когда голодные гули разрывают их тела. Повсюду уже лежат ошметки рук и ног, на которые без омерзения уже не взглянешь. Кручу головой из стороны в сторону, наблюдая за тем, как пытаются спастись остальные. Демоны используют крылья и взлетают, остальные же пытаются спастись бегством.

— Пленники бегут! — кричит вдруг сбоку командир этого поредевшего отряда.