Правда, нельзя сказать, что для Уэльса это было исключительно благом. Да, валлийцы были и оставались самым благополучным кельтским народом из всех, они избежали жестокостей, подобных тем, что пришлось пережить населению Ирландии. И тем не менее воцарение Тюдоров нанесло удар по валлийской культуре: многие аристократы вместе с новым королем перебрались в Лондон.

Барды, бывшие важными персонажами при королях и позже, после упразднения королевской власти, служившие знати, были в Лондоне не нужны. Это не значит, что они полностью исчезли как класс: я уже говорила, что традиции бардов дожили до Нового времени. Но, как обычно бывает, английская культура и английский язык сделались более важными и престижными.

А валлийская поэзия со сложной системой внутренних рифм и богатством поэтического словаря дожила до наших дней во многом благодаря усилиям энтузиастов, придумавших ежегодные поэтические состязания.

История присоединения Шотландии к Англии куда более драматична. Увы, у меня нет знакомых шотландцев, чьими горестными воплями можно было бы украсить начало этой главы, посему ограничиваюсь сухими фактами.

Итак, возвращаемся в XIII век. В то время как в Уэльсе идет война и правители Гвинеда пытаются сохранить независимость, на севере назревает не менее серьезный конфликт. В 1286 году умирает шотландский король Александр III, у которого нет наследников мужского пола. В результате шотландский трон достается его внучке Маргарите. Разумеется, этому решению предшествовали различные споры родственников, которые считали себя претендентами на престол. Маргарита была прозвана Норвежской Девой, так как была рождена дочерью Александра, вышедшей замуж за короля Норвегии. На момент провозглашения королевой бедняжке было всего семь лет.

Все тот же уже известный нам Эдуард I, оценив ситуацию, решил женить на ней (невзирая на слишком юный возраст потенциальной невесты) одного из своих сыновей. Правда, из этого ничего не вышло: по дороге из Норвегии в Шотландию девочка простудилась и, не добравшись до шотландских берегов, умерла на Оркнейских островах.

Больше прямых наследников у Александра III не было. А желающих занять трон, как водится, было в избытке. Что начинается в таких ситуациях в любой стране в любую эпоху, и так понятно. Эдуард I между делом очень кстати вспомнил, что и он сам может претендовать на шотландскую корону: в его предках числилась и Матильда Шотландская, дочь короля Малькольма III. Но все-таки это было некоторой натяжкой, и шансы стать, кроме всего прочего, и королем Шотландии на законном основании у Эдуарда были невелики. Как мы помним, этот король свято чтил законы и договоренности и никогда не узурпировал власть. И на сей раз он тоже поступил, как и подобает справедливому монарху: возглавил суд и вынес решение этого спорного вопроса. Случайно или нет, но принятое по закону решение весьма и весьма соответствовало его собственным интересам. В споре, прозванном Великой Тяжбой, победил Иоанн Баллиоль, кандидатуру которого всячески поддерживал Эдуард I. Разумеется, за поддержку полагалась благодарность. Причем отнюдь не символическая типа коробки конфет (особенно если учесть, что шоколадных конфет тогда вообще не существовало): Иоанн Баллиоль признал сюзеренитет Англии, а Шотландия сделалась вассальным государством.

Надо ли говорить, что далеко не всем это понравилось? Часть представителей шотландской знати вообще не признала власти Иоанна Баллиоля, да и сам он, похоже, не рад был новым порядкам, которые устанавливала на его территории Англия. Особенно не радовали его английские гарнизоны, которые размещались в шотландских крепостях. Разумеется, с самыми благими миротворческими целями.

Он попытался исправить ситуацию в 1295 году, выступив против Англии, но потерпел поражение. Мятежный вассал (да, именно так теперь называли шотландского короля, а не «правитель соседнего государства»!) был разгромлен, пленен, лишен рыцарского звания и гербов. Ему пришлось отречься от шотландского престола. А для Эдуарда I наступил весьма удобный момент для того, чтобы объявить себя королем Шотландии: вассал, увы, доверия не оправдал.

С тех пор начинается долгая и кровавая история усмирения Шотландии, эпоха народных героев и песен о гордой и независимой стране… которая чем дальше, увы, тем сильнее попадала в зависимость. В 1297 году вспыхнуло восстание под предводительством Эндрю Мюррэя и Уильяма Уоллеса. Результатом стала настоящая партизанская война, которая, увы, для восставших кончилась плохо. В 1305 г. Уильям Уоллес стал жертвой предателя и оказался в руках англичан. Его четвертовали, тело разрубили на части, которые позже были выставлены на всеобщее обозрение в самых крупных городах Шотландии. История эта настолько яркая, что до сих пор будоражит воображение: об Уоллесе слагали поэмы, начиная с XV века; а в XX веке на основе этих событий был снят фильм «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном в главной роли. И хотя многое в этом фильме не соответствует историческим фактам (Уоллес на самом деле был дворянином, а не крестьянином), но Шотландия в массовом сознании до сих пор связывается с отважными борцами за независимость.

Дальнейшая история взаимоотношений англичан и шотландцев была более чем сложной. Не только англичане претендовали на шотландский трон — бывало и наоборот: известная не только по историческим, но и по литературным произведениям династия Стюартов была изначально шотландской королевской династией, а с начала XVII века начала править еще и Англией с Ирландией. Король Яков VI Шотландский в 1603 году унаследовал английский трон и стал английским Яковом I, так как династия Тюдоров угасла, и прямых наследников этого рода не осталось. И когда почти через сто лет, в 1707 году, был подписан Акт об Унии, то есть об объединении Шотландии с Англией и образовании нового государства — Великобритании, формально речь о подчиненном положении Шотландии вроде бы не шла. И вроде бы не распустили шотландский парламент, а упразднили оба: и шотландский, и английский, а вместо них создали британский парламент, просто в Лондоне его расположить было удобнее… Но шотландцы остались недовольны. Как обычно бывает, «на бумажке» все выглядело гладко и складно, а на деле в истории кровавого присоединения Шотландии к Англии была поставлена точка.

К тому времени сама Шотландия давно уже разделилась на две части: Нижние земли, то есть равнинные, мало чем отличались от примыкающих английских областей: образ жизни людей был схожим, говорили здесь на диалекте скотс, то есть на германском языке, близком к английскому. Жители горной Шотландии сохраняли старые обычаи. Когда мы представляем себе растиражированный многочисленными приключенческими книгами и фильмами колоритный образ шотландца в клетчатой юбке, называемой килтом, дикого, но симпатичного, то речь идет, конечно, о горце. Именно в Верхних землях сохранялся шотландский гэльский — язык, унаследованный еще от ирландских переселенцев Дал Риады.

О шотландцах в нашей стране известно гораздо больше, чем о тех же валлийцах (о корнцах и бретонцах вообще молчу). Как-то так получилось, что у нас прекрасно знают стихи Роберта Бёрнса, помнят Брюса и других знаменитых шотландцев, вошедших в историю России, и почти никогда не путают их с англичанами. И, читая Шекспира, мы никогда не забываем, что Макбет был шотландским королем, а вот о валлийским происхождении истории короля Лира вообще мало кому известно. И даже на бытовом уровне разницу между англичанином и уроженцем Уэльса или Корнуолла как-то замечать не принято, а вот человека по фамилии Мак-что-то-там идентифицируют сразу — о, шотландец! Хотя такие фамилии и у ирландцев тоже есть.