Поэтому — да не обидятся на меня шотландцы! — в этой книге я не буду писать про такие уже довольно широко известные вещи, как цвета клеток на шотландских тканях, обозначающие принадлежность к определенному клану, про виски, волынки и прочие матрешки-балалайки, о которых можно прочитать в любом путеводителе по Шотландии.

Продолжим рассказ о том, как кельтские народы (а впереди их у нас еще несколько) постепенно теряли свою независимость и превращались в нацменьшинства.

В отличие от шотландцев о существовании мэнкцев, жителях острова Мэн, вообще мало кто слышал, кроме специалистов. А такой народ существует, причем до сравнительно недавнего времени у жителей острова Мэн был и свой язык — мэнский.

Остров Мэн расположен в Ирландском море примерно на равном расстоянии от Ирландии, Шотландии, Англии и Уэльса. В IV веке до н. э. его заселили бритты, а в IV веке уже нашей эры — гойделы. Римляне почему-то этот остров колонизировать не стали, но Цезарь упомянул о нем в своих записках, указав тогдашнее название острова — Мона. Зато позже до острова очень даже добрались викинги и прибрали его к рукам. Правда, жители острова при этом сохранили самоуправление, свою культуру и язык. Дальше судьба острова была переменчивой: он подчинялся то скандинавским королям Дублина, то графам Оркнейских островов, то становился вассалом Норвегии, но, похоже, что ни у первых правителей, ни у вторых, ни у третьих до острова руки не особенно доходили. Жители острова к смене власти относились философски и продолжали жить как живется. В XI веке образовалось новое государство, название которого можно перевести как королевство Мэн и других островов. Под другими островами подразумевались в первую очередь Гебридские. Довольно быстро островное королевство распалось на две части, и Мэн снова стал отдельным государством, а Гебриды существовали сами по себе. Вообще мэнкцы довольно рано даже по западноевропейским меркам стали самоуправляемыми: парламент на острове появился в 979 году. Островитяне изначально стремились к тому, чтобы ни от кого не зависеть и самим за себя отвечать. Но у них это не вышло.

В 1265 году остров Мэн завоевала Шотландия, но фактически шотландская власть укрепилась на острове только спустя десять лет. Потом последовало довольно длительное время, в течение которого Мэн принадлежал то Шотландии, то Англии. Со второй половины XIV века англичане завладели островом, который превратился в переходящий приз верным вассалам короля. Кто отличился перед королем, тому и остров. В 1405 году английский король Генрих VI отдал остров в пожизненное владение Джону Стэнли, а позже правителями острова сделались его потомки, которые именовались сначала королями, а потом лордами острова Мэн. Жители острова относились к этому по-прежнему философски, так как короли и лорды редко навещали свое владение (наверное, очень неудобно было туда добираться!), и островом правили назначенные ими губернаторы.

Некоторые изменения в жизни островитян произошли в 1643 году, когда в Англии вспыхнула революция. Мэнкцы тоже прониклись революционными настроениями, и король Карл I приказал Джеймсу Стэнли, тогдашнему лорду острова, привести их в чувство. Стэнли прибыл на остров с военным гарнизоном, но никаких ужасных массовых наказаний не последовало. Конечно, меры были приняты, и свободу жителей изрядно ограничили. А чтобы им было чем заняться, в том числе и в будущем, лорд острова вызвал на остров английских мастеров, которые обучали местных жителей полезным ремеслам. Однако такая трудотерапия вместо наказания длилась недолго: через шесть месяцев, сразу же после смерти короля, Джеймса Стэнли вызвал английский парламент и приказал сдать остров государству. Лорд отказался, за что и поплатился жизнью. Когда закончилось время диктатуры Кромвеля, все вернулось на круги своя, и династия Стэнли вновь стала править островом Мэн.

Трудотерапия явно не понравилась жителям острова Мэн. Занятие контрабандой казалось куда более легким и интересным способом заработать на жизнь. В XVIII веке это настолько обеспокоило английское правительство, что оно решило выкупить остров у тогдашнего лорда. В 1765 году британский парламент, заплатив последнему владельцу Мэна семьдесят тысяч фунтов, приобрел остров. Контрабандистов поприжали и навели порядок. В 1866 году остров Мэн получил право на самоуправление и до нынешних дней обладает особым статусом «коренное владение Великобритании», при этом не входит ни в состав Великобритании, ни в состав Европейского союза и имеет свою валюту, мэнский фунт стерлингов. Титул лорда острова формально сохраняется, но его носит королева Великобритании, а представляет ее лейтенант-губернатор. А управляется остров, как и тысячу с лишним лет назад, все тем же собственным парламентом, который называется тинвальд и располагается в городе Дугласе. Кстати, это единственный в Европе парламент, который с момента своего создания ни разу не упразднялся и не прерывал свою работу. И пусть он не самый древний (исландский и фарерский парламенты возникли чуть раньше, но деятельность их прерывалась), зато самый стойкий.

Прочитав это, вы, быть может, представили себе эдакий кельтский рай, заповедник, где сохранились древние традиции и все такое прочее… Увы, нет. Политические свободы и сохранение независимости в виде самоуправления и вечно действующего парламента совершенно не означают сохранения традиций. Как ни странно, свободный остров полностью перенял английский язык и английскую культуру. И если в середине XVII века путешественники вскользь замечали, что некоторые жители острова немного говорят по-английски, то к концу того же столетия большая часть городского населения вместе с полезными ремеслами усвоила и английский язык. Дальше — больше. В течение последующих ста лет на остров потихоньку перебираются английские иммигранты, а к концу XIX века мэнский язык превращается в язык стариков: практически вся молодежь переходит на английский. В 1911 году говорящих по-мэнски было 4657 человек, а в 1950-х их количество можно было пересчитать по пальцам, причем все эти люди были весьма преклонного возраста. В 1974 году умер Нэд Маддрел, последний из тех, кто с первого дня жизни до последнего вздоха говорил по-мэнски.

Я рассказываю это так подробно потому, что часто приходится слышать от носителей малых языков и в нашей стране, и за рубежом: во всем, мол, наше многонациональное государство виновато. Не поддерживает наш бедненький язык, денег на его развитие не дает. Вот были бы мы отдельным, независимым народом, тогда бы — другое дело. Ух как бы мы язык сохранили!

Но мэнкцам вообще-то грех жаловаться: независимость хоть и не полную, но сохранили, мэнский наряду с английским считается официальным языком, используемым в парламенте, да только кто и как его там использует? Произносят несколько фраз на торжественных церемониях как дань древней традиции и все… Конечно, есть энтузиасты, которые пытаются возрождать мэнский язык. И вполне возможно, что у них это получится: все-таки со смерти Нэда Мадрелла прошло не так много времени, сохранились и магнитофонные записи говорящих по-мэнски, и описания грамматики языка. Хотя все равно какая-то грустная история выходит. Как не вспомнить слова Виктора Павловича Калыгина: «Последние этапы существования мэнского языка могут служить хорошей иллюстрацией к теме "Как умирают языки"».