litbaza книги онлайнИсторическая прозаПервая оборона Севастополя 1854–1855 гг. "Русская Троя" - Николай Дубровин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 106
Перейти на страницу:

Союзники крепко были злы на эти стрелковые ямы, как они называли наши ложементы, и громили их изо дня в день своими выстрелами. Но ни пули, ни ядра, ни гранаты не в состоянии были поколебать смелых защитников ложементов, являвших собой пример геройской стойкости.

Военная доблесть проявляется не в одних только полевых битвах, где иногда бывает достаточно минутного увлечения, чтобы совершить блистательный подвиг, – она проявляется гораздо более в том непоколебимом перенесении трудов и лишений, когда для каждого защитника дни без отдыха сменяются тревожными ночами и когда неделя за неделей, месяц за месяцем не изменяют нисколько положения воина.

Государь император в ознаменование признательности своей за беспримерное мужество, усердие и труды всех войск, как сухопутных, так и морских, вполне оценил такую доблесть севастопольского гарнизона и 6 декабря 1854 года всемилостивейше повелеть соизволил: «Чинам этих войск каждый месяц пребывания их в составе означенного гарнизона зачесть за год службы по всем правам и преимуществам».

В конце декабря начальником севастопольского гарнизона был назначен генерал-адъютант барон (впоследствии граф) Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен 1-й.

С любовью и надеждой встретил гарнизон это новое назначение. Как солдаты, так и офицеры знали, что строгая справедливость издавна была отличительной чертой барона Остен-Сакена, его храбрость, военная опытность, твердость также были известны. Приняв почетное звание начальника гарнизона осажденного города, Остен-Сакен неутомимо трудился во все время осады. Он везде бывал сам: верхом и пешком он обходил бастионы, хлопотал об улучшении солдатского быта, снабжал укрепления боевыми припасами, заботился об облегчении раненых и проч.

С назначением барона Остен-Сакена усугубилась кипучая деятельность севастопольского гарнизона: она обнаруживалась постоянно, как усилением укреплений, так и частыми ночными вылазками, заставлявшими неприятеля держать много войск в траншеях и тем утомлявшими их до крайности, в особенности англичан, привыкших к удобствам жизни.

При содействии деятельного своего помощника Павла Степановича Нахимова и начальника штаба князя Васильчикова барон Остен-Сакен значительно улучшил во всех отношениях положение осажденного города.

Павел Степанович Нахимов был неистощим: что бы ни потребовалось для гарнизона, стоило только сказать адмиралу Нахимову, и требование было тотчас же удовлетворяемо. Широко растворив двери всех складов и открыв доступ к богатым запасам Черноморского флота, Павел Степанович удовлетворял с полной готовностью все нужды как людей, так и укреплений. У него не было отказа, если только требование шло на пользу и славу обожаемого им отечества.

Другим сподвижником барона Остен-Сакена был его начальник штаба флигель-адъютант полковник князь Виктор Илларионович Васильчиков. Князь Васильчиков почти с первых дней назначения начальником штаба заслужил всеобщую любовь и уважение своей безустанной деятельностью, своей энергией и заботливостью о нуждах гарнизона. Кто не видал в Севастополе, как князь Виктор Илларионович всякий день, а зачастую и по два раза в день, объезжал всю оборонительную линию! Князь бывал везде, где грозила опасность; проводил под открытым небом ночи там, где ожидалось нападение; изобретал средства, где, по-видимому, не было никаких средств, и при всех своих многочисленных занятиях, руководимый сердечной теплотой, находил время и средства облегчать стоны раненых и увечных. Скоро он так сроднил себя с каждым защитником Севастополя, что, казалось, и сама оборона без него невозможна. Вот пример тому, рассказанный генералом Меньковым на одном из севастопольских обедов.

«Был разгар осады. Над Севастополем стояли непроглядные тучи порохового дыма, повсюду градом сыпались вражьи снаряды – было бомбардирование, предшествовавшее славно отбитому штурму…

Доблестный Павел Степанович (Нахимов) возвращался с бастионов…

Один из севастопольцев, идя навстречу доблестному адмиралу, заметил ему, что он не бережет себя и при всякой тревоге подвергается опасности…

– Что будет, – заключил он, – если Севастополь вас утратит!..

Нахмурилось чело адмирала…

– Не то вы говорите-с, – возразил Павел Степанович, – убьют-с меня, убьют-с вас-с, это ничего-с!.. а вот если «израсходуют» князя Васильчикова или генерала Тотлебена – это беда-с; без них не сдобровать-с и Севастополю!..

Истина слов, произнесенная устами доблестного представителя храбрых моряков, была прочувствована и сознана севастопольцами… Да и не только гарнизон, но и войска, раскиданные по северным прибрежьям севастопольской бухты, с именем князя Виктора Илларионовича Васильчикова сочетали свое доверие, свои надежды!..»

Надежды оправдались. Севастопольский гарнизон отслужил свою службу верно и сверхъестественно, точно так же, как начальник штаба этого смелого гарнизона исполнил долг свой самым блестящим образом.

Глава VI

Севастополь после трех месяцев осады. – Жизнь в городе и на бастионах. – Ночные вылазки и ложные тревоги

Прошло три месяца осады, но и теперь, точно так же, как вначале, над Севастополем висит гул непроглядных выстрелов и шлепанье снарядов. Обитатели города привыкли ко всему этому настолько, что не обращают на них никакого внимания, лишь только пробитые крыши, разбитые стекла и рамы да разрушенные дома свидетельствуют, что это не мирный город, а город брани и тревог.

С пристани на Северной стороне видно уже, что там, за бухтой, в самом городе, совершается что-то особенное, не похожее на обыкновенную мирную жизнь. Здесь у пристани народ кишмя кишит; здесь люди, скот и повозки толкутся на набережной, преимущественно возле пароходов, на которые нагружают вещи, отсылаемые на Южную сторону. По бухте беспрерывно снуют суда разных видов: весельные большие и малые, парусные и паровые с бездной вещей самых разнообразных видов. На палубах судов видны солдаты, рогатый скот на порции войскам, возы сена, бочки, кули, лошади, орудия, крепостные станки, окровавленные мешки с резаным сырым мясом и возле них женщины и дети. Тут же причаливают один за другим баркасы с печальным грузом. На одном доверху наложены простые неокрашенные гробы с телами умерших смертью праведных, на другом лежат кучи тел без гробов, прикрытые рогожей. Сев в лодку, перевалившись через бухту и выходя на пристани южной части города, вы встречаете на первых ее ступенях кучи заржавевших уже ядер, бомб и картечи. Подвигаясь далее, видите большую площадь, на которой лежат пушки разных калибров на станках и без станков, огромные брусья и опять кучи ядер, бомб и картечи. За ними стоят лошади, повозки, спящие и двигающиеся солдаты, офицеры, женщины и дети. В стороне бабы продают булки и пироги, русские мужики с самоваром кричат: «Сбитень горячий!»

Направо улица, загороженная баррикадой, налево дом, у дверей которого стоят солдаты с окровавленными носилками. За баррикадой стоит несколько пушек, и при них сидит матрос, покуривая трубочку. По всей площади разбросаны телеги с сеном, с кулями и бочками; кое-где между толпой пробирается офицер верхом либо генерал на дрожках. Повсюду слышен шум и говор. Здесь рынок, здесь место отдыха утомленных продолжительной службой на бастионах, здесь смех и горе.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?