(позжеспаленный отрядами какого-то из самозванцев уже в семнадцатом веке), которыйстал одним из крупнейших религиозных центров Руси. Были школы,распространялась грамотность, подтверждением тому служили десять бытовых икоммерческих записок на бересте, подобных тем, что находят в Новгороде. В общем, все было бы прекрасно, и, как утверждал господин Бреславский,возможно, судьба Береговии была бы более счастливой, если бы в последнейчетверти XV века в Береговию не вторглись войска Ивана III, жестокого ивероломного Московского князя, макиавеллиста, считавшего, что цельоправдывает средства. Именно это привело к тому, что в Береговии былоискусственно прервано естественное, аналогичное Западной Европе развитиерыночных отношений и правовой демократии. - Пятьсот с лишним лет тому назад, - весьма эмоционально произнес ЛазарьГригорьевич, - наша область попала в зависимость от тоталитарногоимпериализма Москвы. Быть может, многие из здесь присутствующих, воспитанныев традиционном, промосковском духе, сейчас начнут возмущаться и обвинятьменя в сепаратизме, в децентрализаторстве и тому подобном. Ничего подобного,господа. Я не политик, я историк. Мое дело - донести потомкам историюродного края в неискаженном, истинном виде. А история России, как целого, напротяжении многих столетий писалась по шаблонам, заготовленным в Москве, апозднее, когда Петр I перенес столицу на север, - в Петербурге. Но посколькуправящая династия была прямым продолжением московского царствующего дома, тозавоевание Москвой - в прямом смысле огнем и мечом - огромных территорий навостоке Европы объявлялось несомненным благом для завоеванных. Естественно,никакие альтернативные суждения не допускались. Не знаю, может быть, лишьнемногие из вас осведомлены, что, например, летописи, создававшиеся в другихгородах, весьма противоречат московским. Да и сохранилось их ничтожно мало.Причем, как правило, не в подлинниках, а в списках, которые вовсе не былистопроцентными копиями оригинала. Московские переписчики, работая подконтролем государственных чиновников, тщательно изымали из исходных текстовневыгодные для Москвы сведения и вписывали то, что принижало или вовсеотрицало собственную историческую роль какой-либо захваченной территории.После этого исходный текст уничтожался, а поддельный становился каноном, неподлежащим опровержению. После того, как сменялось три-четыре поколения, ато и раньше, учитывая, что грамотность была не слишком распространена, а примосковском владычестве даже заметно снизилась, навязанные москвичамиизмышления становились якобы "документально подтвержденным историческимфактом"... Иванцов это хорошо понимал. Он не раз сталкивался с тем, что тщательно идобротно подготовленное дело, выстроенное по всем правилам и формальнымпризнакам, да еще при отсутствии у противной стороны живых свидетелей, какправило, выигрывается. Особенно в прежние родные годы, когда процесс носилобвинительный, а не состязательный характер. На лицах слушателей, конечно, по-разному, но отразилось уже не простолюбопытство, а настоящая заинтересованность. - Представьте себе, - продолжал оратор, - сколько пушнины, леса, меда,воска, льна, сала, шерсти, соли было практически бесплатно вывезено стерритории нашей нынешней области еще в эпоху Московского государства!Сколько налогов, которые собирались здесь, в бывшей Береговии, осело вмосковской казне, ни единым рублем не поработав на благосостояние нашихжителей! Наконец, именно Москва, которая отписала в казну большую частьземельных угодий, явилась тормозом в развитии рынка земли. Полчаса, установленные регламентом, уже прошли, но Глава словно бы незамечал этого. И зал, как это ни странно, полностью стих, жадно впитывая всебя и тут же переваривая каждое слово докладчика. А тот уже подкатывал к временам более близким. Он рассказал о том,сколько тягот и лишений вынуждена была перенести губерния вследствиеполитики различных царей, императоров и генсеков, которые проводили разныетам преобразования, укрепляли бюрократию, душили свободу, подавляликрестьянские восстания, устраивали земельные реформы в интересах помещиковили продразверстку для прокормления Красной Армии и рабочего класса,оказывали интернациональную помощь или вели войны. Лазарь Григорьевич привелмрачную статистику потерь, которые понесли жители области в результатеучастия в войнах за московские или петербургские интересы, а также врезультате социально-классовых столкновений дооктябрьского периода,гражданской войны 1917-1922 годов, голода, спецпереселений и политическихрепрессий, связанных с политикой центра. Выяснилось, что только за последниетриста лет, начиная с азовских походов Петра Великого и кончая войной вЧечне, область потеряла около пяти миллионов человек. - Напоминаю, что по состоянию на конец 1995 года все население областисоставляет 4, 8 миллиона человек, - подняв вверх указательный палец,произнес Бреславский. - А ведь все те, кто погиб безвременно, могли быпродолжиться в детях, внуках, правнуках! Можно только догадываться, какойчудовищный урон был нанесен нашему генофонду. Сколько талантливых людей -поэтов, математиков, художников, музыкантов - так и не было рождено! И всеэто - из-за колонизаторской политики, которую Москва вела в отношенииподчиненных ей провинций. Иванцов отметил, что при этих словах генерал Прокудин насупился, аполковник Сорокин стал ему что-то объяснять на ухо. - Но ущерб, нанесенный нашему промышленному и интеллектуальномупотенциалу, - продолжал разошедшийся профессор, - не исчерпывается этимипрямыми потерями. Центр - тут я имею в виду опять-таки и Москву, иСанкт-Петербург - как гигантский магнит притягивал к себе лучших, наиболееинициативных, предприимчивых, одаренных и талантливых людей. Причем вогромном, явно превышающем собственные потребности количестве. Там, вцентре, формировалась некая гипертрофированная интеллектуальная элита, апровинция вынуждена была довольствоваться либо посредственностями, которые вэту элиту не могли пробиться, либо некими отбросами, которые эта элитаотторгла. Потому-то такова сейчас разница в общем уровне культуры. И умногих молодых людей, которых я знаю, общаясь со своими студентами,образуется комплекс провинциала. Юноши и девушки ощущают себя ущербнымииндивидуумами лишь по той простой причине, что не сподобились родиться вМоскве. Разве это не печально? Совсем недавно, осенью прошлого года, по приглашению моих коллег я ездилв США. Мне довелось побывать в Нью-Йорке, Вашингтоне, Далласе иЛос-Анджелесе. Все это крупные города, но Вашингтон, столица, резиденцияправительства, среди них самый маленький. Большая часть населения Вашингтона- чиновники или те, кто их обслуживает. Там нет ни крупных заводов, нифинансовых центров, ни торговых корпораций. А вот в трех других городахсосредоточена львиная доля всей американской мощи. Хотя они расположены вочень удаленных друг от друга регионах. И я очень удивился бы, если б узнал,что у какого-то Нью-Йоркца или далласца появился