— Зря ты меня позвала к себе, — сказал он.

— Эй! — не на шутку встревожилась Вита.

Но вырваться из его объятий не смогла. Он уложил ее животом на стол, задрал подол, и дальше она не сопротивлялась.

Сначала Вита просто скребла пальцами по скатерти, затем вцепилась в нее мертвой хваткой. Послышался треск рвущейся материи, а чуть погодя на сковороде вспыхнула яичница. Вернее то, что от нее осталось.

Вита дернулась, заметив огонь, но Арсений не позволил ей подняться. Да она и сама, увлеченная процессом, не очень-то рвалась. Они давали копоти на столе, сковорода полыхала на плите. Арсений вспомнил, как зажигал с Сиреной, и когда они тогда были на самом пике, в дверь постучал Казимир. Не смог он тогда оторваться от Сирены… И засыпать тогда не надо было. Знал же, что Казимир еще тот фрукт, а все-таки расслабился…

— А-а-а! — протяжно вдруг завыла Вита.

Она силой оттолкнулась от стола, заставляя Арсения попятиться, выскользнула из-под него и, прижимая локти к животу, шатаясь, пошла. На плите в сковороде догорали угольки, но Вита этого как будто не замечала. Она шла в другую сторону, к выходу. Шла, согнувшись, пошатываясь.

— Ой-ей-ей! — постанывала она, будто от боли, сморщив лицо.

Дошла до двери, остановилась, одной рукой уперлась о косяк, другой взялась за спинку стула, подтащила его к себе, села. Застыла на несколько мгновений, с закрытыми глазами вслушиваясь в себя; дрожь в ее теле усилилась, она затряслась. Вита еще сильней согнулась в поясе и, подбирая под себя ноги, в позе эмбриона стала заваливаться на бок.

— Эй!

Арсений потушил огонь под сковородой, подхватил Виту, уложил на стол и снова задал жару. Ее не просто трясло, она шумно взрывалась под ним, пока совсем не обессилела.

В себя она приходила долго. Наконец, сползла со стола на стул, попросила сигарету.

— Что это было? — спросила Вита, глубоко затягиваясь.

— Что еще будет, — усмехнулся Арсений.

Оголодал он в зоне, наедаться будет долго, в полное свое удовольствие. А если Вите что-то не нравится, так он к ней не напрашивался.

— Девчонки говорили, что такое бывает… — пробормотала она.

— Что бывает? — Кажется, он знал, о чем шла речь.

— И я знала, что бывает… Но не со мной… Я почти десять лет это искала…

— Где искала?

— Там. — Вита вяло махнула рукой в сторону Москвы.

— Может, плохо искала?

— Да нет… Бывало и по пять… — Она запнулась, испуганно глянув на Арсения.

В глазах вопрос и тревога: вдруг она проговорилась?

— Что по пять? — спросил он.

— По пять тысяч в день… Я в душ!

Вита зашла в ванную с сигаретой в руке.

Арсений открыл один кухонный шкаф, другой, но чистую сковороду не обнаружил. И вообще, посуды на кухне было мало. Все новое, всего по чуть-чуть. Чувствовалось, что Вита еще только начала обживаться в доме. Въехала, худо-бедно наладила быт, приобрела машину, а вместе с тем завела и мужичка. Одной поездкой сразу двух зайцев — и автомобиль получила, и Арсения. Возможно, Вита всего лишь обустраивала свою жизнь, наполняя ее материальным и одушевленным содержимым. Возможно, делала это после десяти лет напряженного труда. В поисках оргазма.

Вита могла зарабатывать по пять тысяч рублей в день. Или даже, напротив, кому-то платить. Но скорее, получала она — и деньги, и по пять клиентов за день. За десять лет заработала на дом, на машину. И даже на оргазм…

Он кое-как привел в порядок обугленную сковороду, приготовил яичницу. Вита вышла к нему в банном халате. Арсений всего лишь коснулся пальцем узелка на ее поясе, Вита отшатнулась от него в восторженном испуге.

— Эй, у тебя батарейки еще не сели?

— Слишком долго заряжались.

— Я-то, конечно, не против, но давай сначала перекусим.

А после обеда Арсению захотелось спать. Просто спать — пассивно и без излишеств. Он принял душ, Вита постелила чистое белье. Выспался, после чего отправился в магазин — за вином. И машину обмыть, и начало новой жизни отметить.

Романтический ужин плавно переместился в постель, там бурно закончился. Определенно, Арсений хорошо устроился. И очень жаль, что вся эта идиллия могла прерваться в любой момент. За все в жизни приходится платить, он уже давно привык к этой простой истине…

Утром взялся за дело, наметил, что называется, фронт работ, составил смету. Вагонку для бани он купил за свой счет, остальное должна была оплатить Вита, поскольку это все-таки ее дом. Завтра она выставит его за дверь, и куда он пойдет совсем без денег?

Чуть больше чем за неделю Арсений привел в порядок баню, затем взялся за второй этаж. Подозрения насчет Виты улеглись. Если бы Казимир желал ему смерти, он бы уже давно избавился от него. Да и глупо было покупать для Виты целый дом, чтобы убить в нем одного Арсения. Это можно было бы сделать в лесу или даже где-нибудь в людном месте…

Материалы для отделки подвезли на «Газели» с фургоном. Машина разгрузилась, выехала со двора. Арсений только собирался закрывать ворота, когда появился круглолицый мужчина с широким раздвоенным кончиком носа. Он вел на поводке декоративного мопса.

Хозяин еще не остановился, а собака уже задрала ногу, собираясь пометить кирпичный столб, к которому крепились ворота.

Мужчина поздоровался молча, кивком головы, и тут же подал руку.

— Антон!

Арсений представился, вопросительно глядя на него.

— Я тут через два дома живу.

— Очень хорошо.

— А у вас тут ремонт, да?

— Да есть немного.

— Саша не успел закончить, а так старался. К новому году хотел закончить… А к новому году дом продали…

— В смысле, продал?

— Да нет, банк на продажу выставил… Весь дом по цене участка… Я даже не знал, а так бы я купил…

— А кто купил?

— А разве не вы?

— Да я потом уже появился. — Арсений кивком показал на Виту, которая неторопливо направлялась к ним.

— А это ваша жена?

Вита выглядела довольно соблазнительно. Волосы распущены, короткий халатик на голое тело, глаза накрашены, губы блестят. Она никуда не собиралась, просто привыкла находиться в боевой готовности. Нравилось ей соблазнять Арсения, для этого и наряжалась. Любила она, когда он брал ее в неурочный час и в неудобном месте. И сейчас она хотела секса, а ведь ему еще мешки с цементом на второй этаж перетащить надо. Как закончит с этим, так с ней и начнет. Возможно.

Сосед как будто почувствовал в ней самку, возбудился; во всяком случае, Арсению так показалось.

— Антон, тебе уже пора.