Боксерская «груша» должна стонать от боли, молить о пощаде, только тогда ее можно будет оставить в покое. Арсений бил быстро, мощно и долго, пока не зашумело в ушах. Вот тогда ему и показалось, что «груша» взмолилась — к этому времени он уже давно выбился из сил и держался, что называется, на зубах.

На скамейку Арсений опускался едва живой от усталости, но из реальности не выпал. Жизнь прожить — не поле перейти. Жизнь — это марш-бросок по пересеченной местности, бегом, с полной выкладкой и постоянным наблюдением за обстановкой. Даже на привале нужно держать ушки на макушке, чтобы не попасть впросак. Арсений знал, как это бывает: на войне четыре раза попадал в засаду. Хорошо, командиры были толковые, знали, как вести себя на марше, — до разгрома дело ни разу не дошло.

В спортзале шумно, народу не очень много, но все в работе, в движении. Одни по рингу кружатся, другие по макиварам да по грушам колотят. Конопатый Ярыч молотит головой — лоб у него красный, глаза навыкате. Кружит его и шатает, удары все реже, но вряд ли слабее. Щекастый Хрипун неспешно отшвыривает от себя пудовые кулаки. Прыщавый, вечно небритый Суслик уклоняется от его ударов, не сходя с места. Хрипун постепенно ускоряет ритм, его пудовые кулаки движутся все быстрей. Суслика это пугает, он начинает нервничать, суетиться — наверняка пропустит «леща». На ринге Клоп с Буяном, эти работают в полную силу, метелят друг друга, только брызги летят.

Все увлечены делом, за входной дверью никто не смотрит. А зря. Учения в любой момент могут смениться реальным боем, те же «чехи» налетят, их в Москве не меньше, чем в горах Кавказа, стаями ходят, рвут, режут. Да и своих волков хватает. Выбьют дверь и начнут заливать зал свинцом, только успевай поворачиваться. У Клопа с Буяном шансов не будет, их завалят первой же очередью, у Арсения же сохранится возможность юркнуть в раздевалку. Дверь совсем рядом, и она открыта. Сдернуть себя со скамейки, швырнуть в дверной проем — там три шага наискосок по коридору и резко вправо. Арсений, на всякий пожарный, просчитал маршрут, чтобы пройти его на автомате. Там, в раздевалке, за скамейкой у него лежит ствол, а стрелять он умеет.

Нельзя расслабляться, нужно держать себя постоянно на взводе, смотреть — видеть, анализировать — реагировать. А полностью в себя можно будет уйти только дома: там Арсения с ходу не возьмешь, он об этом позаботился.

Да и отдыхать долго нельзя. Тренировка для того и дается, чтобы закалять не только силу, но и выносливость. Сейчас Клоп с Буяном освободятся; подойдет Казимир, и Арсений сам закрутится с ним в мордобое. Будет тяжко.

Казимир в «качалке», «железо» таскает. Как только освободится — можно начинать. А пока отдыхать, не теряя бдительности.

Арсений смотрел вправо, а тренажерный зал находился слева. Движение он уловил чутьем, повернул голову. И увидел Витю Казимирова. Гренадерский рост, гусарская удаль, острый насмешливый взгляд. И волосы у него мокрые, и борцовка мокрая насквозь; лицо распарено, короткий мясистый рубец на щеке побагровел. От сильного напряжения на мощной шее и мускулистых руках выступили вены. В руке он держал мобильный телефон, с которым не расставался даже во сне. По нему он и стукнул пальцем, взглянув на Арсения. И кивком показал на дверь в раздевалку.

— Погнали!

Арсений вмиг забыл про усталость, пружины в ногах разогнулись, тело плавно выстрелило вверх. Если Казимир показал на телефон, значит, был важный звонок. Скорее всего, срочный выезд. Возможно, сам Котел позвонил.

— Давай в душ!

В душевой Арсения ждал неприятный сюрприз — горячую воду отключили, лить на себя пришлось холодную. Впрочем, ему не привыкать. По утрам он принимал только холодный душ, а зимой и в проруби не прочь был искупаться.

Арсений уже заканчивал, когда в душевой появились Шмель и Буян.

— Давайте, пацаны, в темпе! — поторопил их Казимир.

Арсений помылся, насухо вытерся, оделся. Черные брюки со стрелками, белая водолазка, черное полупальто из хорошей кожи, лакированные туфли без шнурков с крепким овальным носком. Они с Казимиром работали с деньгами, имели дело с импозантными людьми, поэтому и одеваться должны были прилично. Свой шестнадцатизарядный «Чезет» он вложил в кобуру, которую закрепил под мышкой. Арсений торопился, но «сбрую» надевал не спеша. Все должно быть тщательно подогнано, чтобы кобура находилась не выше и не ниже положенного. В случае чего пальцы должны лечь точно на рукоять пистолета.

— На предохранитель не ставь, — сказал Казимир, выразительно глянув на него.

Их ждало задание повышенной опасности, Арсений понял это без лишних объяснений. Обычно они работали с Казимиром в паре, но в особых случаях на дело вместе с ними выезжали Шмель и Буян. Можно было взять Ярыча и Хрипуна, самых мощных парней из бригады Шахтера, но Казимир предпочитал первых двух. Мягко говоря, вид у Ярыча и Хрипуна устрашающий. И если не выбирать слов, то эти ребята — зрелище не для слабонервных. У Шмеля и Буяна внешность куда более располагающая к общению, и бойцы они неплохие, и опыт у них имелся, и заслуги. Шмель однажды спас Арсения от смерти, поддержав его огнем. Правда, тогда он всего лишь закрыл свой долг — Арсений в свое время вырвал его из лап озверевших грузинских джигитов.

На улицу пришлось выйти с мокрой головой. Октябрь месяц — далеко не самая теплая пора, но до морозов еще далеко. Ветер холодный, но сухой — самое то, чтобы подсушить волосы.

«Пятьсот двадцатый» «БМВ» стоял у главного входа в спортзал на обочине дороги. Машину можно было бы загнать прямо на тротуар, но Казимир не любил слишком выделяться. Раньше, было дело, кичился своей крутостью, но потом успокоился, остепенился. Главное, не отсвечивать, — говорил. И еще считал, что настоящий боец должен быть полным отморозком, но только в деле, а не на публике. Ничего и никого не бояться, ломать всех и вся, презирать смерть и даже смеяться ей в лицо. В принципе, Арсений с ним соглашался. Потому как сам был таким. Внешне — сама невозмутимость, а в душе — тысяча чертей. Все как в машине с ее стапятьюдесятью оленями под капотом. Когда стоит — само спокойствие, а разогнался — звериная мощь в действии.

У самой машины Казимир бросил ключи в Шмеля, тот среагировал, поймал их.

— Давай за руль!

Шмель понял все правильно. Кому кашу варить, тому и огонь разводить. Он быстро упал на руки, едва не касаясь грудью земли, заглянул под днище машины. Вдруг бомба. Арсений за ним не наблюдал, он смотрел по сторонам. Место не самое оживленное, но машины нет-нет да проезжают, и люди ходят. Слева — двое, справа — трое. Вроде бы обычные прохожие, но так и киллеры не ходят с автоматами наперевес. Мимо проезжает красная «восьмерка» с затемненными окнами — кто там в салоне? Вдруг машина остановится, из окна высунут автомат… Арсений сейчас никого не охранял; Казимир всего лишь напарник и старший команды, и его вовсе не нужно закрывать своим телом. Значит, в случае опасности можно смело занимать выгодную для себя позицию и действовать по обстоятельствам.