я списала это на то, что переусердствовала с йогой. После того, как я столько раз ездила к нему домой, эта поездка по городу показалась мне не такой длинной, как в первые три раза. Теперь уже знакомый серый дом выделялся среди остальных, и когда я остановилась, чтобы припарковаться перед ним, как делала это раньше, то заметила женщину средних лет на соседнем крыльце. На ней были такие же короткие шорты, как у меня, но топ подлиннее. Она стояла и смотрела, как я трусцой подбегала к входной двери Тристана.

Предыдущие разы я входила в дом, потому что он был слишком болен, чтобы самостоятельно открыть дверь, и теперь я не знала, что делать. Я стояла там, раздумывая, постучать или открыть ее своим ключом, когда дверь распахнулась, и я увидела Тристана в клетчатых пижамных штанах и футболке на размер больше. Он все еще выглядел немного бледным, похудевшим, и его взгляд слегка потускнел.

— Почему ты здесь стоишь? — спросил он, приподняв бровь.

— А почему ты стоишь прямо у двери? — ответила я, не желая объяснять, почему там стою.

— Я думал, что ты любишь пиццу, — сказал он, отступая в сторону и махнул рукой, приглашая в дом. — Заходи, не хочу, чтобы старушка миссис Голдберг восприняла открытую дверь как намек на приглашение.

Я вошла и сняла туфли, заслужив широкую улыбку от Тристана, а потом последовала за ним в гостиную. Судя по всему, он отнес свое одеяло наверх, и, вероятно, даже немного убрался.

— Это та пантера у соседней двери? Она смотрела на меня, пока я шла к тебе.

Он застонал и плюхнуться на край дивана.

— Она ненормальная. Я почти уверен, что у нее снаружи установлены камеры, потому что каждый раз, когда я косил газон, она сразу появлялась. Даже в три часа дня на неделе, она тут как тут. Это жутко.

— Ты косишь газон без рубашки? — спросила я, присаживаясь на другой конец большого дивана, и свесив короткие ноги с края. Тристан кивнул мне в ответ, и я пожала плечами. — Тогда понятно. Она просто оценивает товар. Не обижайся на леди. У меня есть сосед, который сидит на лестнице и смотрит на девушек в костюмах для бега.

Он лениво ухмыльнулся.

— Ты позволяешь ему смотреть на тебя?

— Да ни за что. Я уже предупредила его, что если он будет пялиться на мою задницу, когда я поднимаюсь по ступенькам, то получит по лицу. Однажды он пялился на Николь, и она подошла к нему и сказала, что загонит коленом его яйца обратно в пузо. Теперь он просто игнорирует меня и прячется, когда Никки приходит в гости, — сказала я, ухмыляясь.

Он покачал головой и расположился так, что его спина упиралась в диван.

— Кажется, Калуму придется попотеть с твоей подругой. Только ей не говори, ладно? — спросил он, ожидая, пока я кивну в знак согласия. — Калум обычно звонит мне по крайней мере четыре раза в день. С прошлых выходных, думаю, я слышал его в общей сложности раз пять за всю неделю. Он сказал, что влюблен в Никки. Влюблен! Откуда, черт возьми, он вообще знает, что это такое?

Мне пришлось улыбнуться, потому что Николь вела себя так же.

— Я разговариваю с Никки каждый день, и она звонила мне всего три раза: на следующий день после вечеринки Джоша, когда она едва могла говорить, и дважды просто перекинулась со мной парой слов, чтобы сообщить, что жива.

Раздался звонок в дверь, и Тристан вскочил с дивана, чтобы ее открыть. Я слышала, как он разговаривал с доставщиком пиццы, прежде чем вернуться со знакомой картонной коробкой.

— Не представляешь, как я рад, что ты захотела мясную пиццу, — сказал он, ставя коробку на кофейный столик и направляясь на кухню. Мои глаза все это время были прикованы к его упругой заднице. Легкая боль в пояснице отвлекла меня, поэтому я встала, чтобы рассмотреть вещи, расставленные на книжном шкафу и полках, окружающих большой телевизор, который висел над камином.

Я увидела на фото красивую женщину с волосами карамельного цвета и очень — реально очень — привлекательного пожилого мужчину с каштановыми волосами, стоявших вместе перед церковью. На другом снимке были более молодые Тристан и Каллум в Диснейлэнде, головы которых украшали уши Микки Мауса. Рядом стояли несколько фото маленького мальчика со светло-каштановыми волосами и ярко-зелеными глазами, запечатленного в разном возрасте все с теми же мужчиной и женщиной с первого снимка. Я догадывалась, что это его родители.

— Тристан! Это фотографии твоих мамы и папы?

— Да! — прокричал он из кухни.

Его голос заглушал звук открывающихся и закрывающихся дверей кухонных шкафчиков, прежде чем он появился с двумя тарелками, салфетками, стаканом воды и банкой газировки. Он одарил меня своей милой кривоватой улыбкой, когда поставил все на журнальный столик, а затем подошел и встал очень близко ко мне, глядя на те же фотографии, которые я только что рассматривала. Он указал на первую.

— Они обновили свои свадебные клятвы около пяти лет назад.

Чем дольше я смотрела на фото, тем больше сходства замечала между Тристаном и его отцом: одинаковые линии челюсти, губы и тот же дикий беспорядок в волосах.

— Если ты будешь похож на своего отца в его возрасте, твоя жена станет наисчастливейшей женщиной, — засмеялась я.

Он сердито посмотрел на меня, схватил за предплечье, и потянул к дивану.

— Притворюсь, что ты только что не намекала, насколько привлекателен мой пятидесятилетний отец.

— Он такой! — я хихикнула, присаживаясь посреди дивана рядом с одной из тарелок, которые он поставил.

Нахмурившись, Тристан отмахнулся от меня, а затем открыл коробку, достал руками кусок пиццы и положил его на мою тарелку, другой кусок положил себе.

— Просто ешь. Я не хочу терять аппетит, думая о том, что ты найдешь моего папу… — он кашлянул, имитируя рвотный рефлекс.

Я ткнула его локтем в ребра, и начала есть. Мы молча съели по два кусочка, когда он прижал руку к животу, постанывая о том, что к нему еще не полностью вернулся аппетит. Боль в пояснице усилилась, и когда я встала, чтобы помочь ему убрать со стола, то почувствовала это…

Знакомая пульсация между ног и в нижней части живота.

Внезапно я поняла, что стала мокрой.

В плохом смысле этого слова. Так что, не раздумывая, я просунула руку между ног, чтобы увидеть доказательство того, что вытворяет мое тело.

О Боже, пожалуйста, только не сейчас.

Тристан, все еще сидевший на диване, откинулся на подушку и расхохотался.

— Пожалуйста,