— Когда покупали билеты, Зуев ни на кого не жаловался?

— У него вообще нет привычки жаловаться. Только попросил, чтобы, когда поеду в аэропорт, захватила документы на магнитофон. Прошлый раз засуетилась я с Валентином Александровичем и без документов отдала маг Левчику.

— Где теперь эти документы?

— У меня в сумке.

Каретникова принесла из прихожей сумку «Дзинтарс». Расстегнув молнию, стала выгружать на журнальный столик содержимое: непочатый блок сигарет «Винстон», коробочки и тюбики с косметикой, прозрачные пакеты с колготками. Достала свой паспорт, авиабилет, зажигалку, несколько забавных сувенирчиков. Магнитофонные документы лежали на самом дне. Дорывшись до них, Даша вытащила бумаги из сумки и передала их Антону.

— Интересно, почему у вас не состоялась свадьба с Зуевым? — спросил Антон.

— Ой, да вы что! Левчик же инвалид. Вот если вылечится… Короче, замнем для ясности.

— Замнем, — согласился Бирюков и принялся листать техпаспорт «Националя».

Гарантийный талон номер 000735 был выписан на магнитофон с заводским номером 5ВАСВ 13676, который принадлежал Зуеву.

— Ну что?.. — нетерпеливо спросила Каретникова.

— Все правильно, — ответил Антон.

Даша облегченно вздохнула:

— Наверное, увидели Левчика с импортным магом и заподозрили в воровстве?

— Наоборот, у Зуева украли этот магнитофон.

— Кто?!

— В том и разбираемся. Как, по-вашему, кто из знакомых Левы способен на кражу?

— Кроме меня, Левчик ни с кем не общается… — Даша, болезненно морщась, потерла кончиками пальцев виски. — Нет, вру… С Мишей Позолотиным из студии звукозаписи дружит. Но Позолотин — отличный мужик. В английском рубит. Песни битлов переводит на русский запросто. Да и у Миши — собственный двухкассетный «Шарп». Зачем ему однокассетный «Националь»?

— А как Владик Труфанов?..

— Владька — толстый подонок. И мстительный как баба. Зуев вместе с Труфановым в студии работал, так ведь Владька выжил Левчика оттуда. А Левчик, в отместку, попросил меня перерисовать из «Крокодила» похожую на Владьку карикатуру и сам стишок под рисунком написал: «Эх, жизнь моя! Монета звонкая. Мужчина толстый я, но шельма тонкая». Вся студия от смеха за животики хваталась, пока Труфанов не разорвал рисунок. С той поры год прошел, а он все на нас с Левчиком зуб точит.

— Вы говорили Труфанову, что достали «Националь»?

— Никому об этом не говорила. Зачем говорить? Тут только заикнись, сразу начнутся расспросы, где да что…

— Как Труфанов «зуб точит»?

— Недавно встретил меня возле своего кафе и давай штангистскими плечищами дергать. Дескать, передай Левчику, чтобы прекратил писательство. А чего прекращать? Зуев никогда за деньги не переписывал музыку. Ну я, понятно, сорвалась и тоже Владьке пару ласковых сказала.

— Что именно?

— Если, мол, он и дальше будет на нас с Левчиком бочку катить, заложу в ОБХСС его видеогадюшник.

— Вы там бываете?

— В кафе?.. Никогда!

— Откуда знаете, что там «гадюшник»?

— Знакомый парень рассказывал.

— Какой?

Каретникова нахмурилась:

— Вы прямо как Костя Веселкин. Тот при каждой встрече расцеловать готов, а исподтишка выпытывает: на какие доходы живу, с кем встречаюсь, зачем мужикам улыбаюсь… Я не круглая дурочка, понимаю, куда Костенька роет. Поэтому и ему, и вам открыто говорю: живу не монахиней, но на свои собственные. Встречалась с парнями, которые нравятся, и дальше буду встречаться, только не за деньги. Я не продажная!.. Короче, замнем на эту тему…

— Замнем так замнем, — миролюбиво сказал Бирюков. — Личная жизнь — ваше дело. Но скажите, Дашенька, зачем вы представились Валентину Александровичу Любой Зуевой?

— Что в этом плохого?

— А что хорошего?..

Каретникова опустила глаза:

— Хорошего, конечно, мало… Бабская месть во мне заговорила. Раньше мы с Любой дружили. Потом она на меня обиделась, что я не вышла замуж за Левчика. Стала грязью поливать. А я разве виновата, что ко мне, даже когда не хочу, мужики липнут? Короче, я тоже психанула и самым настырным поклонникам сталa называться Любой Зуевой. Общежитский телефон Любин говорила, чтобы прилипалы понервировали ее.

— И много таких случаев было?

— Больше, чем надо. — Даша устало посмотрела Антону в глаза. — Что-то вы глубже Кости Веселкина роете. Дело, кажется, пахнет не одним украденным магнитофоном. Скажите откровенно: что с Левчиком?..

— Убили его, — сказал Антон.

— Насмерть?!

— Разумеется.

— Не пугайте… — Даша растерянно заморгала, на глазах у нее навернулись слезы. — Такое даже подонок Труфанов не сделает. И вообще… за что Левчика убивать? Головой ручаюсь, не за что!..

Внезапно зазвонил телефон. Каретникова не обратила на это ни малейшего внимания. Звонки раздавались настойчиво, но Даша сидела, прижав ладони к коленям, словно заледеневшая. Только по просьбе Бирюкова она подошла к телефону и сняла трубку:

— Слушаю… Отстань, без тебя тошно… Ничего не случилось. Всю ночь в самолете не спала, потому и не в настроении. Уехали… Почему уверен?.. Ах проконтролировал! Ну, считай, что с двумя мужиками любовь кручу. Устраивает?.. Нет?.. Тогда катись ты, Ричард, на хутор бабочек ловить! Как понял? Перехожу на прием! Конец связи… — Даша резко бросила телефонную трубку на аппарат и кончиками пальцев вытерла на щеках полоски от скатившихся слезинок. — Вот связалась на свою голову с подонком!..

— Зубенин?.. — спросил Антон.

— Кто же еще. Уже проверил, что черная «Волга» стоит у моего подъезда, и переживает, как бы я днем не переночевала. Еще один «Агрессор» нашелся!..

— Ревнует?

— Зациклился на бабах. — А к Зуеву он вас не ревновал?

— С какой стати? Ричард не знает про Левчика. И вообще… на работе я недотрога, как секретарша Златка. Только та напропалую с директором крутит, а я, по правде, ни с кем из сотрудников института не связываюсь. Последнее дело — в родном коллективе с женатиками любовь крутить.

Каретникова, словно не находя себе места, прошлась по комнате. Затем принесла из кухни полстакана воды и торопливо стала рыться в глубине сумки. Видимо, не отыскав то, что надо, вытряхнула содержимое: на журнальный столик. По столику рассыпались упаковки разных лекарств. В основном, как заметил Бирюков, это были препараты, успокаивающие нервы. Выдавив сразу две таблетки, Даша мелкими глотками запила их водой, глубоко вздохнула и вяло принялась сбрасывать лекарства назад, в сумку. Антон спросил: