Остановившись у подъезда, вылезли из машины. Езерский открыл багажник. Догадываясь, что Бирюкову надо побеседовать с Дашей наедине, спросил:

— Без меня управитесь?

— Конечно, — ответил Антон, прикидывая в руках плотно набитые, но не такие уж тяжелые чемоданы.

— А вы, Валентин Александрович?.. — вроде удивилась Даша. — Не хотите заглянуть ко мне?

— В другой раз, когда отдохнете от самолета, — сказал Езерский.

— Ну, глядите, как хотите, — не стала уговаривать Каретникова и, поблагодарив Езерского, с улыбкой глянула на Бирюкова. — Держитесь за мной. Вперед и выше!..

Первым делом Даша сняла с двери лист ватмана. Свернула его в трубочку и, сунув под мышку, достала из кармана желтой куртки брелок с ключами. Едва вошли в прихожую, в комнате тревожными очередями, словно вызывала междугородная, зазвонил телефон. Каретникова прошла к нему, сняла трубку и шутливо ответилa:

— Ау!.. Ага, миленький, Дарья Викторовна Каретникова собственной персоной вам в ножки кланяется… По голосу узнал… А зачем пароль пытаешь? Так я тебе и скажу, что привезла из Риги два чемодана дефицитных тряпок!.. — Даша обвела взглядом квартиру. — Нет, Коленька, усе в полном ажуре. От имени генерала объявляю благодарность за доблестную службу… Служи, служи, авось до прапорщика дослужишься… Не болтай лишнего, миленький… Ну, ладно… Будь здоров, не кашляй…

Пока хозяйка разговаривала, Бирюков внес чемоданы в комнату и огляделся. Двухкомнатная квартира была скромно обставлена старинной мебелью, видимо, оставшейся от «Агрессора». Самую большую из стен занимал книжный стеллаж, на котором от пола до потолка не было свободного места. На других стенах в симметричном порядке висели небольшие акварели в металлических рамочках. У продолговатого, возле стеллажа, журнального столика, наполовину заваленного журналами мод, стояли два старомодных венских стула с гнутыми ножками. В углу — телевизор «Фотон», рядом — тумбочка с красным телефоном. На подоконнике — простенький портативный магнитофончик. И все.

Положив телефонную трубку, Каретникова глянула на Бирюкова:

— С пульта охранной сигнализации знакомый парень звонил. Бдительно охраняет.

— Даша, мне надо серьезно с вами поговорить, — сказал Антон.

Прямой носик Каретниковой недовольно наморщился:

— Ой, я сейчас как чумная. В самолете ни на минуту не заснула.

— Понимаете, дело не терпит.

— Вы нетерпеливы, как Ричард Зубенин.

— Только у меня дела иные.

Бирюков показал служебное удостоверение. Каретникова внимательно посмотрела в развернутые корочки и с таким откровенным интересом уставилась на Антона, что тот невольно спросил:

— Удивлены?..

— Первый раз вижу настоящего начальника уголовного розыска.

— И как впечатление?

— Ничего, смотритесь. А Валентин Александрович тоже из уголовников… то есть, простите, из угрозыска?

— Нет, он инженер.

— Слава богу. А вы обэхээсника Костю Веселкина из горуправления милиции знаете?

— Знаю.

— А Костя меня хорошо знает. Может, лучше с ним обо мне поговорите? Честно, от самолета голова раскалывается.

— Меня, Дашенька, Лева Зуев интересует. Последний раз давно с ним виделись?

— С Левчиком?.. — будто о чем-то соображая, переспросила Каретникова. — Мы с ним собирались вместе лететь в Москву. Билеты на один самолет купили, но Левчик в аэропорт не приехал. Пришлось путешествовать одной. Все?..

— Нет, Даша, не все. Вопросов много.

— Ну тогда… присаживайтесь. Я хотя бы куртку сниму, — уставшим голосом сказала Каретникова и вышла в прихожую.

Усевшись к журнальному столику, Бирюков краем глаза видел, как она, оставшись в голубой майке с широкими лямками на обнаженных плечах, долго причесывалась у зеркала. Причесавшись, поправила кончиками пальцев завитушки волос на висках, игриво повела глазами и только после этого вернулась в комнату. Села на стул с другой стороны столика, прикрыла ладонями плотно сжатые колени и смиренно посмотрела на Бирюкова. Антона заинтересовала английская надпись на Дашиной майке. Уловив смысл написанного, он с улыбкой спросил:

— Где вы такую маечку отхватили?

— В Риге у фарцовщика за десятку купила.

— Знаете, что на ней написано?

— Не знаю. Я в школе немецкий учила, а тут на каком-то другом… — Даша, тревожно склонив голову, попробовала оттянуть майку, чтобы рассмотреть надпись, но та настолько плотно обтягивала полную грудь, что попытка не увенчалась успехом. — Что-нибудь неприличное?..

— «Хорошие девочки могут попасть только в рай, плохие девочки могут попасть куда угодно», — дословно перевел с английского Бирюков.

— Фу… Это совсем не страшно, — облегченно вздохнула Каретникова. — А я уж испугалась, что какой-то откровенной порнографией щеголяю.

— В таких майках щеголяли делегатки всемирного съезда проституток в Брюсселе.

Даша изумленно уставилась Бирюкову в глаза:

— Разыгрываете?..

— Об этом в газетах писали.

— Да вы что?! Завтра же сплавлю проститутский наряд Златке — секретарше нашего директора. Она в языках — ни бум-бум, а такую умную цыпу из себя строит, смотреть смешно. Пусть перед директором пощеголяет. Тот, по-моему, кроме «Мальборо», тоже иностранных слов не рубит.

— Так что у вас с Зуевым произошло? — возобновляя прерванный разговор, спросил Бирюков.

Каретникова пожала плечами:

— Честно, не знаю, почему он к самолету не приехал. Сам же попросил меня слетать с ним в Москву. Хотел там пробиться на прием к какому-то выдающемуся врачу по энцефалиту, но боялся, что это не получится. Левчик стеснительный как девочка. У меня другой характер. Я, если надо, могу прорваться хоть к самому министру здравоохранения. А что?.. Не при капитализме живем! Наши министры — слуги народа… Ну согласилась помочь Левчику. Когда покупали в предварительной кассе билеты, вроде окончательно помирились…

— До этого конфликт был?

Даша поморщилась:

— Да, так… пустяки. Левчик приревновал меня к Валентину Александровичу. Сам же просил японский маг. А когда я достала «Националь», волну поднял, дескать, опять со стариком спуталась… А где больше чеки добудешь, как не у мужиков?

— Почему улетали в Москву, а вернулись из Риги?

— Без Левчика мне в столице делать было нечего. А в Риге знакомый парень живет. Холостяк, квартира с телефоном. Позвонила. Он говорит: «Садись в „Юрмалу“ — встречу». Ну вечером села в фирменный поезд. К утру уже в Риге была. Я ведь попутно с Левчиком хотела что-нибудь из дефицитных вещей добыть. Зима на носу, а у меня теплые сапоги развалились…