Ближе к вечеру небоскребами потянулся Рим, промелькнули силуэты старого города с куполом собора святого Петра. И вновь Италия – плешивые Апеннинские склоны, ковры обработанной земли и, словно и не европейцы, а какие-нибудь мексиканцы – босые, небритые сельские жители в засученных до колен штанах, но в бейсболках вместо сомбреро. Они мелькали за окнами так быстро, что казались зачарованными, замершими на одном месте.

Когда Маша уснула, а доктор продолжал молча смотреть в окно, Даниил украдкой достал из-за пазухи журнальное фото, потом вздохнул, положил карточку обратно в карман и задумался.

«Женщина никогда не может быть абсолютно твоей, – думал он. – Даже ребенок в утробе матери – все равно уже иная плоть, а что уж говорить о человеке со стороны. Сегодня любовь есть, а завтра ее нет. Сегодня ваши души кажутся одним целым, а завтра – снова порознь… Русалочка была полностью в моей власти, но лишь телом, – горько признался себе Даня. – Любила ли она меня? Этот вопрос не имеет смысла».

* * *

Неаполь. Только открыли дверь машины, как из суеты туристов, носильщиков, продавцов футболок и мальчишек на горных велосипедах, вышел невысокий широкоплечий человек арабской внешности с табличкой «доктор Блюмкин» на груди. По-американски широкой улыбкой он продемонстрировал полный рот огромных, неестественной белизны зубов и, перекрывая уличный гам, с сильным акцентом выкрикнул:

– Чао! Приветствую вас, дорогие гости из далекой России!

Доктор сдержанно поклонился. Иностранец чем-то сразу не понравился ему.

– Мое имя Пауло, – представился человек с табличкой. – Граф Недоговоров был так любезен, что попросил меня встретить вас на въезде в Неаполь. Вы, должно быть, заметили меня. Я следовал за вами на мотоцикле. Итак, вы наверняка утомились. Позвольте, я провожу вас в отель.

– Спасибо, но я и сам неплохо знаю Неаполь, – мягко возразил доктор. – И я не хотел бы останавливаться в шумном центре.

– Отлично! – воскликнул Пауло, пропуская мимо ушей намек на желание доктора отказаться от его услуг. – Отлично! Тогда я провожу вас в пригородную гостиницу с видом на Везувий! Садитесь, пожалуйста, в свою машину и езжайте за мной.

На мгновение неприятный иностранец исчез и вдруг, виляя, выплыл из толпы на дорогом байке с раздутыми боками. Объехав автомобиль и встав перед ним, он быстрым взмахом руки пригласил гостей следовать за ним. Маша с Даней посмотрели на доктора, тот вздохнул и уселся в машину.

Минут двадцать они пробирались по людным и узким коридорам улиц, под арками, соединяющими высокие дома. Энергичный проводник на мотоцикле орал, как бешеный, разгоняя толпу впереди, и раз даже пнул в бок застопорившего движение нагруженного коврами осла. В какой-то момент они нырнули в одну из арок и оказались на оживленном проспекте. Набрали на крайней полосе приличную скорость и влились в транспортный поток европейского мегаполиса с пальмами на разделительной полосе и стеклянными небоскребами по сторонам магнитных эстакад. Вскоре дома стали ниже, затем еще ниже, а потом пошли небольшие типовые усадьбы с бассейнами и садами.

Обогнули гору, промчались через туннель и выехали к морскому берегу, где раскинулся солнечный городок с плоскими крышами улиц, расположенных ступеньками на разной высоте. Тут-то и остановились у игрушечного отеля с видом на Везувий и серебристо-жемчужную рябь залива – с парусниками и тонкой линией Капри на горизонте. На крышах соседних домов были разбиты кафе со столиками под зонтами, а по террасам вдоль перил расхаживали толстые туристы в белых шортах и с малюсенькими камерами в руках.

– Ну как? – воскликнул довольный собой иностранец, махнув рукой в сторону моря. – Abbestanza bene?[3]– И тут же, не обращая внимания на протесты Блюмкина, принялся разгружать багаж.

Устроив гостей в гостинице, Пауло церемонно раскланялся и исчез.

* * *

Ближайшие два дня доктор жил под страхом очередного визита графских агентов. Пока Даня с Машей наслаждались экскурсиями по историческим памятникам и ресторанчикам, Аркадий Эммануилович судорожно искал способ избежать встречи с имперскими властями.

И вот на третий день, когда лакеи разносили в номера завтрак, обнаружилось, что Аркадий Эммануилович исчез. Вместе с автомобилем. Маша с Даней подняли переполох, стали звонить графу и узнали, что доктор уже у него. Да. Оказалось, он просто катался, случайно заблудился, но каким-то невероятным образом граф нашел его. Так что к ужину того же дня тихого и кроткого, как найденный в лесу Тигра из «Вини Пуха», Аркадия Эммануиловича уже доставили обратно в гостиницу «Торре-Аннунциата».

– Где пропадали? – спросил Даня, только мельком оторвавшись от вечерней русской газеты. Они с Машей сидели за чашкой чая в нарядном зале гостиничного ресторана, у большого камина. Пока официанты крутились вокруг доктора, открывая перед ним супницы и салаты, Даня, не получив ответа и не обратив на это особого внимания, принялся делиться вычитанными новостями:

– Представляете, док, большинство россиян на вопрос «считаете ли вы себя русскими», отвечают: «Ну, как вам сказать», закатывают глаза и приводят десятичные дроби… А вот еще! В Ямало-Ненецком автономном округе биологи вырастили новый вид морозостойкого мха. Доставляет очень много хлопот. И олени его не жрут… Ага… Государь Максим Первый отправился в двухнедельный круиз по Средиземному морю. В течение завтрашнего дня Его Величество намерены проделать на своей яхте путь по маршруту Мессина – Неаполь…

От этой новости доктор вдруг поперхнулся супом и начал неистово кашлять.

– Что с вами, док? – удивился Даня. Аркадий Эммануилович, не отнимая от уст салфетку, через перекошенные очки бросил на Даню беспомощный взгляд. Он понял, что настало время предупредить друзей о царской ловушке, и уже открыл было рот, как вдруг заметил, что за овальным покрытым белой скатертью столом кроме него, Маши и Дани сидит еще один тип. Какой-то пуделеподобный кудрявый француз с тонким носом и верблюжьим ртом. В руках у него была раскрытая папка и карандаш. Он делал какие-то пометки, а на соседей, вроде бы, не обращал внимания.

Доктор долго и подозрительно смотрел на него. Наконец человек оторвался от своих бумаг и глянул на Блюмкина холодным деловым взглядом.

– Fa brutto tempo, – проговорил он и покачал головой.

– Простите?.. – прищурился доктор.

– Я говорю, погода сегодня мерзкая, – повторил сосед уже по-русски с легким акцентом.

Доктор растерялся, но тут же ответил:

– Я бы даже сказал: bruttissimo[4]. Простите, мы знакомы?

– Разве что заочно, – усмехнулся тип. – Мое имя Франсуа Лукен, я – поверенный в делах Его Величества. Думаю, граф Недоговорофф поставил вас в известность о предстоящей встрече с государем. Мне поручено подготовить вас к высочайшему приему.

Блюмкин вжал голову в плечи.