Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И мы съели этот замечательный пирог в Орехово-Зуеве, возле нашего памятника потерянному времени, в день, когда семь лет назад вовсю шли поиски Лизы Фомкиной, которые спустя несколько дней закончились трагически и стали точкой отсчета для нашего отряда. И когда я, перемазавшись вареньем, отрезала очередной кусок своим соотрядникам, думала о том, как удивительно все переплелось и как в жизни рука об руку идут равнодушие и широта души, боль и радость, созидание и разрушение и какое поразительное место – отряд, где все это ярко, близко, каждый день. Испорченная выставка в Одинцове – и невероятных размеров пирог. Смерть Лизы – и рождение отряда. «Сколько вам платят?» и «Вы – надежда нации»…
Удивительно.
История «Лиза Алерт», поиск Лизы Фомкиной в Орехово-Зуевском районе
История отряда «Лиза Алерт» началась 13 сентября 2010 года, когда в Орехово-Зуеве пропала четырехлетняя Лиза Фомкина, отправившаяся на прогулку с тетей, страдающей ментальными нарушениями, и двумя собаками.
Обстоятельства сложились таким образом, что в первые дни пропавших почти не искали – в Орехово-Зуеве праздновали День города, и значительная часть правоохранительных сил была занята обеспечением порядка на праздновании, поэтому полиции было недостаточно. Призыв о помощи к добровольцам впервые появился на форуме любителей хорьков – его разместила диспетчер таксопарка, где работал отец девочки. Оттуда информация ушла на форум джиперов. С этого момента на поиск начали стихийно собираться волонтеры. Через пять дней был развернут поиск силами добровольцев. Не обладая ни технологиями, ни оборудованием, ни навыками поиска, они просто искали девочку и ее тетю везде: в городе, в лесу, в окрестных деревнях, на обочинах железнодорожных путей, в завалах и так далее.
На девятый день поисков нашли погибшей тетю девочки. На десятый день, 23 сентября, – саму Лизу, причем врач установил, что девочка погибла менее чем за сутки до того, как ее нашли.
Это событие произвело большое впечатление на тех, кто пытался спасти Лизу. В Сети появился форум, сначала небольшой, на 20 человек, тех, кто хотел заниматься организацией поискового отряда, который будет искать пропавших детей, раз уж государство не может справиться с этой задачей. А в середине октября был сделан сайт «Лиза Алерт», и в ночь с 14 на 15 октября 2010 года на нем начали регистрироваться первые добровольцы отряда. Новая организация получила название «Лиза Алерт». Первая часть названия – имя погибшей Лизы, а вторая (alert – тревога) – составная часть названий международных систем поиска пропавших (AMBER Alert, Silver Alert и так далее).
Впоследствии, когда в организацию стали обращаться с просьбами о помощи в поиске пропавших всех возрастных категорий, отряд принял решение заниматься и этими поисками тоже.
У «Лиза Алерт» нет юридического лица и расчетных счетов. Отсутствие возможности собирать деньги – важная часть философии отряда.
Елена Горячева (Кипяток), «Лиза Алерт», авиакоординатор ВПСО «Ангел», о поиске Лизы Фомкиной («Небо. Вертолет. Девушка», портал «Матроны. ру», январь 2017 года)
«На поиске Лизы было много людей: они менялись, приезжали после работы, уезжали, шли в лес, выходили оттуда замученные, пили чай и шли снова. Тогда я в первый раз – я еще не знала, что во все это окунусь, – тоже пошла в лес. У нас была цепь чуть ли не из восьмидесяти человек – никто, конечно же, не владел никакими поисковыми навыками, мы просто шли. Хотя такой цепью идти по бурелому невозможно. Мне казалось, что мы прошли километров 15, у меня язык был на плече, потом посмотрели по карте – прошли метров 700. Но это были очень тяжелые 700 метров по завалам.
У меня в памяти отпечатался момент, когда мы на рассвете сидели возле костра и по рации передали, что Лиза найдена. Туда сразу отправили кого-то из волонтеров, фельдшера или доктора. И мы все замерли в ожидании у костра, потому что ждали, что по рации скажут: жива. Но по рации сказали, что она погибла. И вот мы сидим в полной тишине, и ощущение такое, что весь мир в один момент рухнул. Как, почему, за что ей это?.. Помню, как я сижу с этими ориентировками на Лизу и бросаю их в костер, а по щекам льются слезы».
Координатор только что удачно завершившегося поиска своим довольным лицом освещает штаб не хуже, чем разгорающийся в четыре утра рассвет.
Не знаю, как другие, а я прихожу в себя. Ночь, холодный и сырой лес, немолодая женщина и двое детей. Лес маленький, и тот факт, что они не вышли сами, мог указывать на то, что с женщиной что-то произошло. Слава богу, нет, все живы-здоровы. Машина МЧС уже отвезла потерявшихся, то есть нашедшихся, домой, и мы стоим вокруг штабной машины, треплемся и веселимся из-за какой-то ерунды – теперь мы можем веселиться и никуда не спешить. Психолог сказал бы, что у нас разрядка. До Москвы ехать больше часа, но в пять утра еще можно проскочить без пробок (это, кстати, существенная проблема для тех, кто ездит на ночные поиски).
Это очень резкий переход от высокой степени напряжения – не просмотреть, не опоздать, услышать слабый отклик в шорохе ветра – к полному и резкому расслаблению: как груз валится с плеч, когда в рации сначала говорят, что был отклик, а потом – что нашли.
Итак, мы стоим и болтаем, обсуждаем детали поиска, большинство курит, кто-то переодевается, кто-то (я) выковыривает репейники из флиски.
И тут к нашей группе подходит все еще сияющий координатор и бодро спрашивает:
– А вот кто поедет искать сразу трех бабушек, которых никак не вытащат из леса чуть ли не с полудня и у которых уже заканчиваются заряды телефонов, тут недалеко?
Я лезу в карту и обнаруживаю, что «недалеко» – это в полутора часах езды по пустым в четыре часа утра трассам, и, сложив и умножив время, понимаю, что я пас.
– Соглашайся! – убеждает координатор. – Один поиск – и сразу три бабушки!
Я что-то мямлю, и координатор теряет ко мне интерес. Но половина присутствующих сразу соглашается ехать – силы еще есть, необходимости скоро быть в Москве нет. Я прощаюсь и снова и снова поражаюсь выносливости, физическим способностям и потребности помогать, которая заставляет этих ребят не задумываясь реагировать на такие ситуации.
Май 2018 года. Третий месяц управляю группой СМИ. Новая для меня работа – раньше я в основном писала-редактировала, а теперь много и других обязанностей, в частности переговоры со СМИ. Это отдельная специальность, требующая особых навыков.
Нам часто звонят и пишут СМИ, которые хотят рассказать о наших поисках, о жизни отряда, поговорить о волонтерском движении, о проблемах, которыми мы занимаемся и пытаемся их решить (например, об отсутствии возможности определения местоположения пропавшего по мобильному телефону), о профилактике детских и взрослых пропаж. И огромное им за это спасибо.
Но иногда настрой и, так сказать, вектор интереса СМИ пугает.