Гэбэшник благосклонно склонил голову – больше вопросов по этому пункту не имею. И перешел к следующему:

– А Гаврила?

Саша мельком взглянул на собеседника и понял: выяснить, подстраховывали его или нет, следует попытаться сейчас. Например, допустить в рассказе какую-то неточность, незначительную, мелкую, и попробовать по выражению лица определить реакцию…

– Что касается Гаврилова, – после непродолжительной паузы произнес Солоник, – тут все было просчитано. Криминальный расклад в Тюмени я более или менее знал. Да вы и сами рассказывали о натянутых взаимоотношениях Гаврилова и Титенкова. Несомненно, смерть Ржавого однозначно была воспринята как дело рук Гаврилы – его единственного оппонента в тюменском преступном мире. Разумеется, осиротевшие титенковские пацаны могли и должны были отомстить беспредельщику. Лишив их пахана, пацанов вроде бы «опустили» на глазах всего города. Месть должна была стать показательной – убийство в людном месте, при множестве свидетелей. Иной способ ликвидации, с точки зрения титенковских, не был бы наглядным. Казнь беспредельщика должна выглядеть наглядной – иначе какой в ней смысл? Гаврила любил коротать вечера в казино «Корона» – единственном в городе. Схема казино у меня уже была… Все оказалось несложным: зашел, увидел и… – киллер сделал характерное движение указательным пальцем. Прищурился и, глядя в лицо куратора, добавил осторожно: – Гаврила даже не заметил меня; перед смертью он общался с какой-то барышней, кажется, с крупье.

– Все правильно, – ответил гэбэшник весело, выслушав его рассказ. – Правда, вы, Александр Сергеевич, в полутьме зала немного не рассмотрели, чем занимался перед смертью Геннадий Евгеньевич. – Удивительно, но он почему-то назвал вторую жертву Солоника по имени-отчеству. – Перед тем как все три пули попали ему в голову, он играл в карты. И знаете, ему повезло. Гаврилову выпал Блэк Джек, три семерки…

Куратор смотрел на подопечного с мягкой улыбкой, что означало: прекрасно понимаю, почему ты допустил неточность в рассказе. Хочешь заставить меня обождать твоего ответа? Ну хорошо, могу уделить тебе несколько лишних минут, я не гордый. Кроме того, мне за это еще и деньги платят. А вот проверять нас не надо, не надо…

Туман за окном сгущался. Саша в последний раз взглянул в окно и уселся за стол. Выражение лица Солоника, такое спокойное в начале беседы, сделалось напряженным и чуть-чуть неуверенным. Да, тогда, в центре подготовки под Алма-Атой, тот высокий гэбэшный начальник не обманул его. Его действительно вели, действительно подстраховывали. Наверняка при возможной неудаче его бы и прикрыли, отмазали, спасли…

– Ну, можно сказать, что первый экзамен вы выдержали на «пятерку», – резюмировал куратор, придавливая в пепельнице сигаретный окурок. – А теперь давайте поговорим о другом. Вы уже отдохнули и, думаю, вас следует отправить в другое место.

– Это куда?

– В Москву, – последовал ответ. – А теперь слушайте меня внимательно…

Маленькие полустанки, серо-зеленая полоса лесонасаждений у железнодорожной насыпи, автомобильные очереди у железнодорожных шлагбаумов, деревеньки, пролетающие за окнами…

Сидя у окна вагона СВ, Саша задумчиво смотрел в окно. Там, на бескрайних российских равнинах, текла другая жизнь – та, из которой он когда-то ушел и в которую, как Солоник знал наверняка, возврата нет и не будет. Где-то там, за окном вагона, люди любили, страдали, радовались, волновались за близких…

Все это ему теперь недоступно.

Любить некого – не телок же, которых он снимает на одну ночь, чтобы с утра послать подальше. Страдать можно разве что от физической боли, радоваться – удачному исполнению заказа на убийство… А волноваться за близких… Близких у него теперь как бы и не было.

Он – один, он – пес на службе государства, на тайной и постыдной службе…

Мастера-таксидермисты из КГБ вскрыли его черепную коробку, извлекли мозг, а вместо него вмонтировали хитрый механизм. Но вместе с мозгом Саша лишился и души, во всяком случае, в последнее время он постоянно ощущал в себе какую-то гнетущую пустоту.

Тем временем поезд остановился на небольшой станции, и в купе вошел невысокий мужчина. Вальяжные жесты, уверенный баритон, дорогая, правда, очень безвкусная одежда. Судя по всему – мелкий бизнесмен, косящий под «крутого»: катит в Москву по делам, закупать на оптовом рынке для своей фирмы какую-то дребедень, которую потом будет продавать в своем райцентре.

Попутчик задавал какие-то вопросы, Солоник отвечал вяло, всем своим видом демонстрируя, что разговор ему неприятен. Но в то же время внимательно его рассматривал…

Толстая шея, мягкий животик, выпирающий из-под ремешка брюк, начесанные залысины, коротко подстриженные усики. На вид лет сорок, судя по всему, стандартный для такого возраста и такой профессии набор недугов: одышка, бессонница, атеросклероз, повышенная или пониженная кислотность желудочного сока, может быть, и язва…

Интересно, а если бы он, Солоник, получил заказ на его «исполнение» – как следовало бы действовать?

Стрелять в подъезде, как Титенкова?

Топить в ванной?

Сбивать тяжелым автомобилем на вечерней малолюдной улице?

В Сашиных глазах мелькнуло неподдельное любопытство. Нет, стрелять не стоит: идти на такого даже с польским «ТТ» – все равно что бить муху из гранатомета. Тем более топить или давить машиной…

Такому мужичку, как этот, проще всего сымитировать естественную смерть. Острый сердечный приступ или инсульт. Или банальная драка: возвращался домой вечером по улице, подвергся нападению неизвестного хулигана, получил по голове обрезком водопроводной трубы.

Солоник внимательно взглянул в лицо соседа – видимо, взгляд был настолько красноречив, что тот даже отпрянул.

– Ты чо это… – стараясь скрыть испуг, пробормотал он.

– Да ничего, – киллер уже явственно видел на его теле точки, после удара в которые этот мужик сразу же вырубится.

За окнами сгущались фиолетовые сумерки, проводница пронесла по вагону чай, и вскоре свет в вагоне погас – лишь под потолком светился небольшой матовый плафон.

Саша уже лежал, пробегая взглядом купленную газету, особенно не вникая в смысл прочитанного. Наконец, отложив ее, тяжело вздохнул: он понял, что теперь люди перестали для него быть просто людьми. В каждом из них он видел потенциальную жертву и уже невольно, автоматически представлял, как именно ее можно «исполнить»…

Солоник и раньше бывал в Москве, но не больше нескольких дней подряд, проездом.

Но одно дело – приезжать в столицу на краткий срок, совсем другое – жить тут, с мыслью, что это надолго.

С первого взгляда столица показалась ему кошмарным сном: толпы людей, чернеющие на автобусных остановках в «час пик», все куда-то спешат, торопятся, все злобные, как черти. Конечно, и в Кургане, и в Тюмени люди – тоже не подарок, но даже такая злоба там в диковинку. Ну а если и матерят, то не со зла, а больше по привычке, даже где-то добродушно.