Потихоньку добираюсь к проходу в болоте. Сейчас тут тихо, автоматчик уже не стреляет, замолк и снайпер. В трофейный же бинокль просматриваю свой дальнейший путь. Перешеек зарос густой травой, уже порядком пожухлой и увядшей. Следов на ней я не вижу, и никакого присутствия людей поблизости тоже не наблюдается. Ну что — вперед?

Осторожно продвигаюсь метров на пятьдесят. Оглядываюсь. Тихо по-прежнему. Неужто уже заземлили автоматчика? Жаль…

Еще полста метров — впереди уже видно кустики на берегу. Стараюсь не задевать веточек и траву особенно не приминать — со стороны это неплохо видно.

Так… впереди кустики. Относительно густые, к ним справа еще роща примыкает. Вдоль кустов и в нее? Логично. И потому абсолютно предсказуемо. Если снайпер сидит напротив перешейка (а где ж ему еще сидеть — не совсем же он лопух?), то как раз в том направлении он должен, просто глаз не смыкая, смотреть.

Сколько до леса? Если отсюда — метров четыреста. Для снайпера — самая рабочая дистанция.

Стало быть, выход из перешейка он видит. Или нет? Кустики… да, пожалуй, что помешают…

Нет, всего выхода он не просматривает. А вот это уже неправильно! Немец — он аккуратист! Дали задание — перекрыть проход, и это будет сделано. Как — другой вопрос.

А действительно — как?

Первое, что приходит на ум, — мины! Заминировать левую сторону перешейка, и тогда можно уже спокойно пасти его правую часть.

Логично?

Вполне.

Так, посчитаем…

Ширина предположительно минируемой части… метров двадцать. Сколько мин надобно сюда воткнуть, чтоб с гарантией?

А каких, кстати говоря?

Нажимных? С десяток — не меньше. А какие еще у них мины в сорок первом были? Натяжные? Не помню таких… Они вроде бы у них позже появились.

Хорошо, пусть нажимные мины будут. Десяток. Это в том случае, если их сами немцы сюда на горбу и притащат. Угу… еду оставят, еще чего-нибудь для дела полезное и мин в рюкзаки понапихают.

Представив себе снайпера, ковыряющегося в земле своими «музыкальными» пальцами, я только хмыкнул.

А ведь еще и следы своей работы замести надо. Да и просто следы спрятать — не по воздуху же он сюда летел? Ага, и с этого положения, прямо на лету, мины ставил.

Угу… чай, не двадцать первый век-то! Мы и в то время так не могли, что уж про нынешние времена говорить!

Нет здесь мин.

А что есть?

Внимательно осматриваю в бинокль кусты…

Точно — снайперы здесь сидят! Вон, у самой земли веточек на кустах нет — обломаны или срезаны. Когда стоишь, куст вроде бы целый, и есть ощущение, что тебя за ним и не видать. Угу, всего не видать… окромя ног. Они-то в эти прорехи в листве очень даже хорошо просматриваются. Можно, конечно, и ползком этот участок преодолеть… только вот видимость-то будет куда как более полная.

Стало быть, кустики помехой этим стрелкам не будут.

Хорошо это не есть…

Однако же ждать долго никак невозможно — времени у меня явно не вагон.

Критически осматриваю кромку болота. Вот уж куда лезть совершенно неохота. А придется… другой-то дороги тут нет. Все прочие пути немцы наверняка просматривают, и подставлять собственную голову под пули, надеясь на их невнимательность, как-то не тянуло.

Под локтями и коленями захлюпало — болото приветствовало очередного балбеса. Ну кому, в здравом уме и твердой памяти, взбредет в голову мысль лезть в эту грязь, когда рядом есть сухая тропа? Вот и немцы думали аналогично. Во всяком случае — я на это рассчитывал. А вот насколько мои расчеты верны… Это уже отдельная тема для разговора, и проверить справедливость данных суждений можно только на практике. Чем я сейчас и занимаюсь, меся локтями и брюхом жидкую грязь.

— Отто, где этот русский?

— Не вижу… он более не показывался. Я смотрю на это место постоянно, но никакого движения больше не замечал.

— Хм… Ну ладно, подождем. Нам спешить некуда…

Черти бы драли этих фрицев!

Уж лучше бы они мин понатыкали, в самом деле! С ними-то я хоть знаю, как поступить. Снять можно, разрядить, обойти, в конце-то концов! А вот с болотом что-то сотворить… проще уж самому удавиться.

Интересно, на кого я сейчас похож? Наверное, можно уже в качестве пугала на огород выставлять — не то что птицы, тут любая живность в ужасе разбежится во все стороны…

Блин!

Да когда ж все это кончится, наконец!

Уф… а вот уже впереди вроде бы сухой земли клочок проявился… а за ним еще один… жить стало лучше! Не скажу, чтобы веселее… но уже хоть что-то.

— Вилли, вижу движение! Он приподнимает голову!

— Ага… наконец-то… а то я уж думал, что придется менять позицию — отсюда его не видно. Ветер?

— Северный, слабый. Порывистый.

— Хорошо…

Вот она — сухая земля! Живем!

Теперь вперед надо, а там уже и до леса недалеко.

— Вилли! Вот он!

— Вижу…

Гулко грохнул выстрел, и над кустами взвились потревоженные им птицы…

Казавшаяся твердой земля внезапно подалась под моей рукой, и я с размаху макнулся мордой прямо в появившуюся лужу. И, уже выныривая назад, услышал, как в деревьях гуляет эхо от недавнего выстрела. Свиста пули я не слышал, но это мало о чем говорило. Пулю слышно, если она пролетает мимо. Правее, левее или выше — не важно. Главное, что она летит дальше. А если она не долетела? То есть легла с недолетом? То никакого свиста не было бы.

Так или иначе, а отсюда надо срочно делать ноги. Если он меня здесь засек, то второй выстрел не заставит себя долго ждать. Поэтому, смахнув с лица воду и мох, еще сильнее вжимаюсь в пожухлую траву и ползу дальше.

— Ты промазал, Вилли!

— Вижу… Он слишком быстро спрятал голову. Я не думал, что он высунется всего на долю секунды. Ничего, в следующий раз буду поумнее, дождусь, пока он остановится.

Выбравшись на сухое место, я преодолел в себе естественное желание перевести дух. И, продолжая прижиматься к земле, двинулся в сторону. Из-за того что уши мои в момент выстрела оказались под водой, определить направление на стрелка я, естественно, не мог. Поэтому приходилось думать, используя уже имеющиеся у меня данные, — то есть фантазировать. Понятное дело, что стрелок сидит где-то спереди. Если бы он сидел с левой стороны от перешейка, то видел бы меня как облупленного: со стороны болота меня прикрывали лишь редкие пучки пожелтевшей травы.

Нет, стрелок явно сидит где-то спереди. Но если бы он там был, то не видел бы значительную часть перешейка, наиболее удобную для хождения. А сажать в такую засаду двух снайперов — чрезмерное расточительство. Для этого надо быть совершенно точно уверенным, что противник пойдет именно в этом месте.