Раз.

Снайпер резко крутнулся на месте, разворачиваясь и поднимая винтовку. И оттого моя пуля ударила его в плечо, а не в середину груди.

Он хрипло крикнул и здоровой рукою попытался навести на меня свое оружие.

Хрен тебе, родной…

Присев на одну ногу, смещаюсь в сторону, и выпущенная им пуля бесполезно улетает в лес.

А вот перезарядить ты теперь уже не сможешь… вторая рука не работает.

Приплыл, милок?

Теперь-то я с тобой вдумчиво побеседую… на разные отвлеченные темы.

— Немца тоже перевяжите, — говорю я Лацису. — И в барахле ихнем поройтесь, будет что-то полезное — тащите сюда. Заодно с фрицем, ежели не подохнет к тому времени.

— Сделаем, командир, — кивает он. И вместе с Плиевым топают в направлении фрицевской засидки.

Оборачиваюсь к автоматчику. Совершенно неприметный мужичок. Встретишь такого на улице и через пять минут уже не вспомнишь его внешность.

Он сидит на земле, откинувшись спиною на пень. Только что Гришанков закончил его перевязку, и теперь раненый понемногу отходит от шока. Когда мы к нему подошли, он был уже на грани. Мокрый, грязный и окровавленный, он уже совсем доходил. Патронов в диске осталось штук пять, и мужичок всерьез собрался пустить себе пулю в башку. Насилу нам всем удалось его уговорить. Не в последнюю очередь на благополучный исход повлияло мое появление в весьма живописном виде. К этому моменту я уже успел еще разок провалиться в очередную яму с водой, и настроение поэтому было не слишком уж радостным. Сложная и заковыристая матерная конструкция быстро убедила автоматчика в моей принадлежности к рядам РККА. После этого он опустил автомат, который держал упертым себе в подбородок, и не противился тому, чтобы бойцы оказали ему помощь.

Попутно я высказался на тему того, что они не остались там, где я им приказал.

— Вас долго не было, — ответил лейтенант. — А мы слышали выстрелы… мало ли что? Вот я и приказал бойцам подойти поближе, посмотреть… Вот и этого товарища мы разглядели. Без нас бы он уже себе пулю пустил…

— Вы, товарищ лейтенант, откуда его разглядывали, позвольте вас спросить?

— Вон от тех березок…

— Ну, хорошо. Его вы рассмотрели, а второго не увидели?

— Так он уже убитый был! И не двигался…

— Понятно. И что, сразу после этого решили идти к раненому на помощь?

— Ну да, — пожимает он плечами. — А что тут такого?

— Это, товарищ лейтенант, вам повезло! Ваше счастье, что к тому времени я уже эту несладкую парочку немцев сапогом придавил. А то лежать бы всем на этой прогалинке… Она, чтобы вы знали, великолепно с их позиции простреливается. Так что был бы тут уже не один покойник!

— Он прав… — подал голос автоматчик. — Немец оттого и не спешил меня добить, ждал, пока к нам на помощь хоть кто-нибудь еще подойдет.

Ну, с моей точки зрения, это было не совсем так, но встревать я не стал — автоматчик, в принципе, по делу говорил. А ставить лейтенанта на место было необходимо, не то он таких дров тут наломает…

Демин тут же окрысился:

— А вы-то откуда это знаете?

— Знаю… — сплюнув на землю, отвечает автоматчик. — Видел я, как их снайперы работают… довелось посмотреть. Это те еще волки тут сидели, лейтенант. Как вы их снять-то смогли?

— А вы, уважаемый, сами-то кто такой будете? — не успокаивается тот.

Раненый усмехается и здоровой левой рукой заворачивает полу ватника. Оглядывается по сторонам.

— Нож я потерял… Может, кто из вас достанет, а? — показывает он на шов.

Шелковка. Ну да, чего-то подобного и следовало ожидать.

«Капитан госбезопасности Рябинин Олег Петрович выполняет ответственное задание командования. Командирам воинских частей и подразделений, партийным и советским руководителям, а также всем гражданам оказывать ему обязательное содействие. Подпись».

Между прочим, не чья-нибудь, а самого Меркулова!

Печать.

Мощный документ… Особенно на Демина хорошо подействовало.

— А вы, лейтенант, надо полагать, из группы майора Осадчего? — спрашивает капитан.

— Так точно, товарищ капитан госбезопасности!

— Вы еще на весь лес это гаркните, — устало отвечает тот. — Можно и покороче, необязательно всем вокруг знать, кто я такой. Хватит и просто капитана. Попить у вас есть чего-нибудь?

— Вам воды? Или?

— Или.

Снимаю с пояса флягу и, присев на корточки, отдаю ее Рябинину.

— Держите, товарищ капитан. Водка тут. Правда, трофейная… но и то в наших условиях — божий дар.

Он внимательно смотрит на меня. Прикладывается к фляге и делает пару глотков.

— Уф! Спасибо…

— Боец Котов.

— Спасибо, Котов. Это вы снайперов прижали?

— Одного. Второй ранен, сейчас его ребята сюда приволокут.

— Отчего не убит?

— Я, товарищ капитан, с покойниками разговаривать не умею. Духов тоже вызывать не обучен. А вот выяснить, зачем они тут сидят, необходимо. Почему они и отчего именно на этом месте?

— Вот как? А сами вы что думаете на этот счет?

— Дорогу они перекрывают. Только не нас они здесь ждали — это точно. А вот группу вроде вашей — вполне допускаю.

— Интересно… Почему вы так думаете?

— Судя по расположению их засады, немцы блокировали перешеек. Причем не от тех, кто полез бы на него с нашей стороны. Для этого вон там, — показываю рукой в ту сторону, откуда мы пришли, — есть место поудобнее. А вот идущий с вашей стороны в этом случае должен был бы пройти мимо их позиции. Да и уйти назад в лес сумел бы. А так, как они сделали… результат вы на своей шее испытали.

— Боец, вы говорите — здесь? — вопросительно смотрит на меня капитан. — Ничего не путаете?

— Здесь — да, товарищ капитан. Я не из группы майора Осадчего, у меня свое задание есть.

Демин встрепенулся. Ага, так майор ничего ему не рассказал? Любопытно…

— И что же вы тут сейчас делаете, боец Котов?

— В данный момент спасаю вас. А вообще, идем на соединение с основными силами.

— Куда же, если не секрет?

— Подразделение майора Осадчего совместно с остатками артполка выдвигается в указанном направлении, товарищ капитан, — официальным тоном говорит лейтенант. — Согласно полученному от вышестоящего руководства указанию.

— Стоп… Не понял… Куда выдвигается? Какое указание? Лейтенант, вы о чем это?

Демин пожимает плечами:

— Думаю, что на этот вопрос, товарищ капитан, вам лучше ответит сам майор Осадчий.