А мы что? Будем говорить про закон, про Конституцию? Да срали они на это!

– Урок Украины – думаете, впрок не пошел?

– Нет. Не пошел. Ни фига не пошел, Саня, уроки вообще никогда впрок не идут. Ты сам это говорил. Они все же попытаются. Придется давить. где‑то ОМОНом, а где‑то, я чувствую, и танками. Будут новые горячие точки. И если хоть где‑то мы применим танки, поверь, даже если победим, то ненадолго. Как сейчас на Донбассе будет. Украина хоть и едына, да сами патриоты плюются от такого единства. В Донбассе, в Луганске, на Харьковщине – живут совершенно чужие Украине люди. Они живут в стране, как в чужой квартире, – ничего не жаль. И все это понимают, только уперлись рогом. И что делать – не знают. Если мы применим оружие против кого‑то, кто живет здесь, на нашей земле, то все будет кончено. Край. Они все равно отделятся, вопрос – когда. А пока не отделятся – будут вредить. Это как после развода в одной квартире жить – лучше уж разменять, хоть на гостинки, хоть на что.

Не знаю, Саня. Как ни думал – а другого ответа, кроме СССР, не придумал. И знаешь, что еще…

Я ведь по Донбассу покатался. Ты знаешь, до чего там довели людей? Знаешь, что такое копанки? Это дыра в земле, иногда это заброшенная шахта, иногда с нуля копают, у многих копанка прямо в огороде есть. Работают, добывают уголь чуть ли не кайлом, поднимают… есть такая штука… что‑то вроде ворот, на них шкив. Местные виселицей зовут. Там либо мотор, либо приводной вал от трактора используют. Этим вот поднимают на поверхность уголь. Эти копанки – в них вскрывают верхние пласты угля, они самые легкие, но при СССР их разрабатывать было нельзя – иначе воды не будет, все грунтовые воды вниз уйдут, и еще шахты затопят, настоящие, – а воды не будет. Теперь всем все пофиг, лишь бы деньги были. Вот, разрабатывают – а что делать, иной‑то работы нет. Где‑то карьеры копают – весь уголь вынули, карьер оставили… там, на Донбассе – можно хоть где стрелковые поля открывать, лучше места нет. И пыль – там пыльные бури от вскрытых карьеров, скоро как пустыня будет. Но всем плевать. Все это крышевали и крышуют менты, есть такса – платят от каждой виселицы. Людей на деньги кидают, зарплату не платят – даже те гроши, что они там на копанках заработали. И ты думаешь что? Сильно изменилось что‑то с тех пор, как мы туда пришли, как создали ДНР, ЛНР? Ни фига! Менты сначала прихоронились, потом вернулись. Копанки работали только так. Гуманитарку дербанили и в отжатых магазинах продавали. Угольком торговали с Украиной, контрабанда – вот те нате, только через новую границу. Вот люди посмотрели на это на все, посмотрели и решили: а на фиг нам это все? Зачем менять шило на мыло? Вот и проиграли. Мы просто им ничего нового не предложили. А какой смысл умирать за то, чтобы работать на того же барина?

Горин посмотрел на часы.

– Короче, Сань. Думай головой. Я тебе адреса‑телефоны дал, в Москве устроишься. Насчет того, что я тебе сказал, – я сказал, а ты послушал. Дальше сам соображай. Давай… сейчас набчелнинский подойдет, у него стоянка короткая…

Я кивнул.

– Благодарю за все. Не прощаемся.

– Надеюсь…

Вышел из машины. Горин резко газанул, разворачиваясь. Я проводил его взглядом.

Вокзал в Агрызе – своеобразный, он стоит на обрыве, площадь – внизу, и чтобы подняться наверх, к платформам, – надо по лестнице идти, длинной. Эта лестница была передо мной – как лестница куда‑то вверх…

Сам не знаю куда. Но вверх.

Свистнул электровоз. Мне пора…

Югославянск, Россия30 сентября 2017 года

Замість тепла – хижа імла, замість надій – дим!

Замість вірити в себе ми віримо снам,

Наші права – це порожні слова, для тих, хто керує всім,

Та не довго чекати залишилось нам.

Украинизированная версия песни «Перемен!» Группа «Кино»

Примерно в это же самое время зафрахтованный у «Аэрофлота» «Суперджет» готовился совершить посадку в новом, только что открытом аэропорту Югославянска…

Самолет был зафрахтован фирмой «М‑Трейдинг» – кстати, согласно полуофициальному циркуляру ФНС, налоговой службы, – наличие в названии юридических лиц приставок типа «‑м» или цифровых типа «‑2000» есть один из признаков, свидетельствующих о недобросовестном характере операций этой фирмы. Но в данном случае все было законно. Данная фирма была зарегистрирована примерно год назад и за этот год нарастила обороты с нуля до двух с половиной миллиардов рублей, занимаясь преимущественно экспортом‑импортом продуктов питания. Возможно, это было потому, что принадлежащие этой фирме грузы таможились в течение суток по минимальным возможным ставкам, а грузы старых, уважаемых, с историей импортеров – стояли сутками, иногда и неделями. Возможно, потому что таможенные инспекторы упорно закрывали глаза на то, что, по крайней мере, часть продуктов ввозилась этой фирмой из стран санкционного списка. Впрочем, о тесной связи Национально‑демократической партии России и Государственного таможенного комитета знали в Москве даже бродячие собаки.

Партия национал‑демократов была зарегистрирована несколько лет назад, но до недавних пор была ничем не примечательной мелкой партейкой, которую зарегистрировали в расчете на будущее, возможно, даже на продажу – чтобы застолбить красиво звучащий бренд, и потому что партии стало регистрировать намного проще, чем до этого. Год назад в партии полностью сменилось руководство и политический совет. И в него вошли очень серьезные фигуры, в том числе депутаты Государственной думы и отставные офицеры спецслужб и силовых ведомств.

Истинным хозяином партии был Святослав Леонидович Баринов. Еврей по матери, его состояние достигало полутора миллиардов долларов, но при этом он нигде не светился и не обладал никакими статусными предприятиями и объектами. Сферами его интересов были сельскохозяйственные земли, земли под застройку, малоэтажное строительство, торговля продуктами питания и производство… у него также было несколько миноритарных пакетов в крупных компаниях. Сейчас он летел в Ростов‑на‑Дону с целью камерно договориться с некоторыми миллиардерами Юга о вложении денег в партию и вообще – в политику. В отличие от некоторых других партийных хозяев Баринов не просто купил проект и нанял политтехнологов – он сам занимался партийными делами, и потому дела у партии шли хорошо и все политологи гарантировали ей прохождение в обновленную Думу. Место давали от третьего до пятого‑шестого.

Вторым по значимости человеком партии был Олег Иванович Кухарцев. Он был действующим полковником ФСБ, официально возглавлял службу безопасности одного из оборонных предприятий в средней полосе России, эта должность позволяла занимать ее действующему, а не отставному офицеру. Реально же Кухарцев был темной личностью, на работе почти не появлялся, и никто не задавал по этому поводу никаких вопросов. Если бы вам довелось поговорить с Кухарцевым по душам – что было почти невозможно, потому что полковник был неразговорчив, – то вы узнали бы, что за плечами полковника и Дагестан, и Чечня, и Украина, и одна среднеазиатская республика, где он два года проработал консультантом, помогал ставить разведку. Оттуда он, кстати, привез очень необычный трофей – два килограмма золота в слитке. Но где это золото теперь – знал только сам полковник.