– Почему ты не влюбишься в него? – как-то раз спросила Джуно. – Он великолепен, и к тому же вы все время флиртуете.

– А я и влюблена в него, – засмеялась Лидия. – Просто как сумасшедшая, Джу. А ты разве нет?

– Тогда почему же ты ничего не предпринимаешь?

– Джу, он же голубой. Это видно за версту.

– Ты его спрашивала?

– Нет. Я и так знаю. Мне комфортно с ним. Мы флиртуем, да, но в этом нет ничего сексуального. Я всегда чувствую, когда мужчина хочет переспать со мной, и, уж можешь мне поверить, Финлэй не хочет. Это такое свежее, необычное ощущение, представляешь?

Джуно немного помолчала.

– Определенно могу тебе сказать, что мне слишком хорошо знакомо это ощущение – когда мужчина не хочет переспать со мной. Не нахожу в нем ничего свежего и необычного.

Лидия опять играла на компьютере в свой «Солитер», когда Джуно предложила пойти что-нибудь купить на ланч и перекусить в Рассел-сквере. Всю дорогу Лидия возбужденно болтала, поглощенная интригой с часами. Она рассматривала этот загадочный случай как счастливый знак того, что судьба одобряет ее отношения с Бруно.

– Единственно возможное объяснение: Бруно с Шоном знакомы и как-то перепутали часы, а может, Бруно попросил их у Шона, – вслух размышляла Лидою, без особого аппетита жуя ржаной сандвич с латуком. – Скажи, а не могли они вместе играть в сквош или что-нибудь в этом роде?

– Последний раз Шон играл в сквош в незапамятные времена, – рот Джуно был набит бутербродом с авокадо, беконом и двойным майонезом на чиабатте. – Кроме того, Шон в пятницу позвонил из Штатов и сказал, что забыл часы в ванной, я же тебе говорила.

– Может быть, Джей что-нибудь знает об этом? – предположила Лидия и сразу загорелась этой идеей. – Знает, как часы оказались в квартире Бруно? Возможно, он знаком с Бруно.

– Джей?

– Подумай сама, Джуно. Только он был в ванной после отъезда Шона, кроме тебя, ну и, может, Трионы.

– Ты хочешь сказать, что за эти три дня, которые Джей провел в Англии, он встретился с Бруно и передал ему мужские часы, принадлежащие хозяину квартиры, в которой он поселился? Немного странно, чтобы не сказать абсурдно, тебе не кажется? – Джуно отогнала осу, крутившуюся возле нее.

– Ну ты же сама говорила, что он темная лошадка, – Лидия сделала глоток из бутылочки с минеральной водой. – Мне это кажется ужасно захватывающим. Я обязательно расспрошу Бруно обо всем.

– Уж не собираешься ли ты признаться, что стащила у него часы?

– Ну зачем так ставить вопрос, Джу. Я просто скажу ему, что по ошибке надела его часы и теперь хочу их вернуть – за ужином, – порывшись в сумочке, Лидия достала мобильный телефон.

– А как насчет CD?

Но Лидия уже набирала номер на своем крошечном телефончике.

– Бруно, это Лидия, – проворковала она: тембр ее голоса совершенно изменился. Теперь он был грудным, мягким и обольстительным. – Не правда ли, все было чудесно? Ты тоже так считаешь? Замечательно!

Джуно дожевала свой бутерброд и подставила лицо солнышку, чтобы позагорать несколько минут, пока Лидия болтает с Бруно. О, восхитительная легкость, с которой Лидия общалась с ним! Весело хохоча, не задавая лишних вопросов, в меру рассказывая о себе – ровно столько, чтобы заинтересовать собеседника, при этом не позволяя разговору прерваться и не допуская пауз. Джуно прекрасно знала, как в аналогичной ситуации повела бы себя она: скованная и напряженная, занявшая оборонительную позицию, она держала бы собеседника под непрерывным обстрелом острот и шуток. Да если вдуматься, в аналогичной ситуации она не оказалась бы, потому что вообще бы не позвонила. Мыслимое ли дело – первой звонить на следующий день после свидания? И еще хуже – стащить у него из квартиры вещи, чтобы иметь повод встретиться снова. Но в том-то и заключалось блаженство быть Лидией: она позволяла себе роскошь не только пренебрегать общепринятыми правилами, но и пользоваться давным-давно устаревшими правилами, прибегать к уловкам, уходящим в глубь веков, во времена пудреных париков и придворных фавориток. А поскольку она была так прекрасна, мужчины даже и не замечали, что ими ловко манипулируют.

– Сегодня вечером? Это было бы так славно! – продолжала она. – Но, к сожалению, у меня аэробика в семь тридцать, а потом я еще час плаваю. После этого? Еще ведь нужно принять душ… Я подумаю… – она сделала большой глоток из своей бутылочки, охватив прелестными губами горлышко, и закончила:

– Ну хорошо, можешь прийти ко мне в клуб, если так хочешь.

Джуно прикрыла глаза и с горечью подумала о своем возвращении в квартиру, где ей предстоит делить с Джеем напряженное, настороженное молчание. Нечего сказать, она весьма преуспела в качестве обольстительницы без комплексов. Она знала, что ей следовало бы все рассказать Лидии о своем фиаско с Джеем, но вместо этого вдруг замкнулась и затаилась. Только сейчас, на фоне блестящей партии обольщения Бруно, разыгранной Лидией, как по нотам, Джуно полностью осознала постыдный масштаб своей неудачи. И когда Лидия спросила ее о Джее, Джуно промямлила невразумительно, что, дескать, он все выходные болтался туда-сюда. Кстати, это было не так уж далеко от истины.

– Бруно сказал, что он не носит часов, – объявила Лидия, спрятав наконец телефон в сумочку. – Вечером он собирается зайти за мной на аэробику. Ну не фантастика ли все это?

– Так, значит, он ничего не знает о часах? – Джуно была потрясена.

Лидия отрицательно покачала головой:

– Думаю, тут замешан один из его приятелей, вместе с которыми он снимает квартиру. Постараюсь сегодня вечером что-нибудь разведать. А ты спроси у Джея, не брал ли он эти часы случайно или еще как.

– В настоящее время мы с ним не разговариваем, – призналась Джуно. – У нас произошла небольшая стычка – из-за очереди в ванную. Он тот еще фрукт.

– В таком случае, мне самой придется встретиться с ним. Завтра вечером я забегу к тебе, посидим, выпьем. Тебе как можно скорее нужен посредник для примирения с Джеем.

Сидя в пустом офисе после ухода Лидии и всех прочих сотрудников «Иммедиа», Джуно пыталась сконцентрироваться на работе, но безуспешно. Она все больше и больше винила себя за то, что они с Джеем оказались в такой ситуации, за то, что так бездарно закончились эти чудесные, страстные, потерянные выходные, за то, что теперь она торчит в офисе, вместо того чтобы торопиться домой.

До Джона сердечная жизнь Джуно состояла из безнадежных влюбленностей в мужчин, которые не отвечали ей взаимностью, и из редких встреч с мужчинами, которые ей совсем не нравились.

Подростком она представляла собой симпатичный шарообразный сгусток энергии и энтузиазма, она готова была пойти на все, лишь бы развеселить окружающих. С ней все дружили, но в нее никто не влюблялся. Ее же сердце всегда сжигала тайная и разрушительная страсть, дни и ночи напролет она бредила какой-либо очередной безответной и мучительной любовью навек. Все ее романы всегда были оторваны от реальной почвы. В качестве объекта она выбирала самых красивых старшеклассников из своей школы или самых привлекательных друзей своего брата – этих широкоплечих, пышноволосых, самоуверенных мальчиков, которые всегда ухаживали только за самыми красивыми, самыми уравновешенными ее подружками и разбивали ей сердце, даже не подозревая об этом.