– Мой добрый друг! Смотрите, сколько тут прекрасных дам! И каждая из них, пожелай она сделать покупку, услышит от вас то же самое: «Сорок евро, и это только для вас!»

Несколько женщин, оказавшихся в зоне слышимости, сменили курс и двинулись к лавочке как зачарованные.

– Смотрите, смотрите, я делаю вам рекламу! – сказала я нормальным тоном и снова возвысила голос: – Каждой прекрасной даме скидка – это так заманчиво! Чудесные украшения, и так дешево!

– Тридцать семь, – быстро сказал продавец.

– Тридцать пять, иначе я буду торговаться еще полчаса, и вы упустите новых покупательниц, – так же быстро ответила я.

– Сколько вы хотите за это кольцо? – спросила первая подошедшая дама.

– Пятьдесят! – не раздумывая ответил ей чернокожий братец.

– А с меня всего тридцать пять, – напомнила я, без промедления открывая бумажник.

И, чтобы не искушать продавца, дала ему деньги без сдачи.

Настроение мое заметно улучшилось.

– Вот и славно, трам-пам-пам! – одобрительно напел мой внутренний голос.

– Трам-пам-пам! – согласилась я и ускорила шаг, добавив ему пружинистости.

Позади меня разворачивался шумный торг за китайское серебро, по левую руку рассыпанными бусинами катились разноцветные машины, а за правым плечом ласково тянулось к горному хребту томно-румяное солнышко. Пальмы, крепко стоящие на длинных ногах, размеренно покачивались, как подпевка вокально-инструментального ансамбля в стиле диско.

Бодрым шагом я дошла до легендарного отеля «Негреско» и спустилась с набережной к морю. Приближался закат, а его лучше смотреть с края бухты. До самого края я дойти не могла – далековато, но и так уже было хорошо.

Кафе на берегу еще не закрылось, хотя столы и стулья под высокой стеной набережной уже накрыла тень, и теплолюбивые отдыхающие переместились наверх. Я выбрала лучшее место с видом на закат, заказала кофе с коньяком и приготовилась получать удовольствие.

Его дополнительно усилило приятное чувство небольшой моральной победы, одержанной над темнокожим братцем-торговцем.

Пока солнце вплотную приближалось к финальному акту ежедневного спектакля, я разглядывала свою покупку. В розовых лучах заката украшение смотрелось просто шикарно!

Во-первых, оно было двусторонним, и я даже не могла с уверенностью определить, где «лицо», а где «изнанка». На одной стороне в полированный серебряный круг было вписано чеканное изображение крылатой, гребенчатой и ногастой змеи, заглотившей собственный хвост. Рептилия не выглядела ни злобной, ни больной. Не похоже было также, чтобы ее мучил рвотный рефлекс. К чему это странное упражнение с хвостом, я не поняла, но, судя по могучей мускулатуре змеи, оригинальная аэробика не пошла ей во вред.

На другой стороне медальона также виднелась чеканка, но более простая: круг, увенчанный крестиком. Это выглядело несколько устрашающе – как лаконичное изображение земного шара с одинокой могилкой на макушке.

– Это что – мемориал «Погибшим полярникам»? – пробормотала я вслух и подняла медальон на цепочке повыше, так что металлический кружок закачался, разбрасывая слепящие блики.

Позади меня кто-то ойкнул. Я оглянулась на мужчину, прикрывшего глаза ладонью, и тоже ойкнула:

– Даниэль? Это вы?

Это действительно был мой новый знакомый, но сегодня он выглядел иначе, чем вчера. На сей раз Дэн оделся вполне сообразно случаю и возрасту. Чопорный костюм с крахмальной сорочкой он сменил на джинсы, трикотажную рубашку-поло и легкую куртку. Все вещи были новыми, на куртке еще сохранились складки. Чувствовалось, что апгрейд внешности был произведен недавно и полномасштабно: Дэн даже прическу поменял, насколько это оказалось возможно. Вчера у него была безупречно приличная и скучная короткая стрижка, старомодно и претенциозно – как у героев немого кино – зализанная гелем. Сегодняшней его прическе добавили молодого задора «рваная» макушка и филированные кончики. Я оценила мастерство парикмахера, сумевшего минимальными средствами превратить дурацкий полубокс в стильный хайер, и похвалила:

– Дэн, ваш новый имидж гораздо лучше прежнего!

– Спасибо. – Парень заметно смутился.

– Не хотите ли присесть? – Доброжелательностью и гостеприимством я могла посрамить орхидею-мухоловку. – Здесь все очень просто, но кофе вкусный, и можно с приятностью посмотреть на закат.

– Тогда, если позволите, я переставлю стул, чтобы не сидеть к закату спиной.

Еще бы я возражала! Он сел рядом со мной, локоть к локтю. Я отметила еще одну перемену к лучшему: сегодня мой юный друг не злоупотребил парфюмом. Вчера от него разило одеколоном, как от средневекового рыцаря. Такая манера, я замечала, обычно свойственна пожилым мужчинам, не вполне изжившим воспоминания об эпохе дефицита хорошей парфюмерии.

При первом же движении Даниэля неустойчивый пластиковый стул на крупной гальке покачнулся, и наши колени соприкоснулись. Эффект был впечатляющий: легкий электрический удар заставил меня дернуться. Медальон, который я продолжала держать в руке, тоже вздрогнул и снова заплясал на цепочке.

– Простите. – Дэн невнятно извинился и тут же сменил тему: – Интересный у вас кулон! Вы позволите?

– Конечно. – Я отдала ему безделушку. – По-моему, ничего особенного. Я случайно купила его у торговца на набережной. Просто так, поддалась порыву!

– Поддаваться порывам нужно, – задумчиво кивнул Даниэль. – Поддаваться порывам просто необходимо, ибо каждая случайность закономерна…

Это была то ли слишком банальная, то ли слишком глубокая мысль, и я ею не прониклась, только подумала, что мальчик разглагольствует не по-детски.

– Да, занимательно… Очень занимательно! – Он с неподдельным интересом рассматривал серебряный медальон. – Вы знаете, что это за символы?

– А это разве символы? – Я снова, как во время разговора с классически образованной Софьей Палной, почувствовала себя невежей. – Я думала, просто рисунки…

– Символы, и еще какие! – Дэн пальцем провел по кругу, словно погладил тело змеи. – Вот это, например, крылатый Уроборос, гностический змей, пожирающий свой хвост, символ Вечности и алхимической Работы.

– Я бы скорее назвала его символом безудержного аппетита.

Я попыталась сострить, но мой собеседник даже не улыбнулся.

– Вот это конкретное изображение Уробороса взято, если мне не изменяет память, из книги Лукаса Йенского «Философский камень».

– Вы изучаете философию?

Юноша усмехнулся с откровенным превосходством:

– Не совсем. Философский камень – это ключевой термин алхимии.

– Это-то мне известно. – Я немного воспряла. – Философский камень – это вещество, которое алхимики искали, чтобы превращать в золото другие металлы!