– Ты серьезно?

Семен опять замолчал.

– Я тоже обратила внимание на сходство между ней и пропавшей Мариной Тарасовой, – поторопилась я с объяснениями, пока мой собеседник не разорался снова. – Потому и послала фото тебе, чтобы узнать, что ты об этом думаешь.

– Ты хочешь знать, что я думаю? – Голос Семена Аркадьевича перестал быть сердитым, но остался расстроенным. – Я думаю, что это какая-то чертовщина! Ты говоришь – сходство… Это больше чем сходство! У этой твоей покойницы….

– Никакая она не моя! – обиженно вставила я.

– У нее на виске точно такое же родимое пятно, как у Маринки! Посмотри, в форме бабочки!

– Секундочку…

Я освободила руку и, прижимая трубку к щеке плечом, торопливо порылась в сумке в поисках снимка. Нашла я его между страницами туристического проспекта, выдернула наружу, уронив на асфальт какой-то рекламный листок, и вгляделась в фотографию:

– На каком виске, на левом? Ага, вижу. Но я не уверена, что это родимое пятно. Мало ли какие пятна бывают…

– Пигментные, трупные – да-да, я в курсе, – жестко оборвал меня Семен Аркадьевич. – Но согласись, это очень странное совпадение!

– Слу-у-ушай! – ахнула я. – Сема! А что, если это все грим?! Боже! Тогда это многое объясняет…

– Аня! Не многое! Ты мне все объясни! Все! – Голос в трубке превратился в крик. – Маринка – дочка моего друга, моя крестница, я ее с пеленок знаю, и, если какой-то гад поиздевался над девочкой, я хочу его найти и… И…

– И примерно наказать, – подсказала я.

Семен перешел на беспримерный мат, и я сочла за лучшее выключить трубку. В тишине мне обычно думается лучше, чем под истошные вопли, кто бы там ни орал – хоть сам Энрико Карузо.

Приятно молчаливый каменный господин, к коленке которого я припала, невозмутимо таращился мимо меня, но я по инерции нуждалась в собеседнике и спросила его:

– Как ты думаешь, Марину загримировали?

Каменный сиделец ответил молчанием, а оно, как всем известно, знак согласия.

– А как ты думаешь, ее загримировали до смерти или уже после?

– Напоминаю, горничная Мари нашла старуху с длинными седыми волосами! – оценив мою потребность в собеседнике, проснулся внутренний голос.

– Тогда ее любовник точно псих! – решила я. – Совершенно ненормальный извращенец! Если ему приятнее было заниматься любовью со старой бабушкой, чем с юной девушкой… Между прочим, сколько кило грима нужно было для такого превращения? Ведро тонального крема и полкило теней?

– Куча красок и масса мастерства, – согласился внутренний голос. – Ведь гример должен быть большим специалистом, если даже полицейский врач не заметил обмана!

– Кто его знает, того полицейского врача, насколько он был внимателен, – пробормотала я. – Думаю, рассматривать мертвую старушку – удовольствие маленькое. Может, врач посмотрел на покойную мельком, да и пошел себе дальше, по своим полицейско-врачебным делам. Хотя странно это…

– Не забудь, что тут есть еще одна странность, – напомнил внутренний голос. – Длина волос Герофилы! То длинные они у нее, как Мари говорит, то короткие, как показывает фото… Может, кроме грима, на женщине был парик?

Я задумалась. Грим и парик – сочетание казалось логичным. И то, и другое – проверенные средства из арсенала женской красоты. Вот только мертвое тело в этом комплекте воспринималось «третьим лишним».

– Ну, знаешь, кому как, – многозначительно обронил мой внутренний голос.

И, глядя на холодное серо-синее каменное колено статуи, я внезапно поняла, на что он намекает.

Есть ведь специалисты, которым вовсе не кажется странным прихорашивать мертвецов с помощью нарядов, причесок и макияжа! Такого рода услуги за отдельную плату оказывают в каждом приличном морге. И уж тамошние-то стилисты-визажисты наметанным глазом должны были увидеть, прибыла к ним «клиентка» уже в гриме или без него, в натуральном виде.

– Та-ак! – Я невесело усмехнулась и потрясла головой. – Нечего сказать, отдохновенно и позитивно проходит у меня борьба с депрессией! Вчера променад по кладбищам, сегодня экскурсия в морг!

Не очень-то хотелось мне туда идти, но неистребимый перфекционизм не позволял пренебречь возникшей версией. Я привыкла любое дело делать максимально хорошо – я ведь тоже когда-то была отличницей, спортсменкой, комсомолкой… И тоже не красавицей. Старые друзья знают, что в юности я была типичным гадким утенком и в лебедя превратилась, примерно когда мои наиболее хорошенькие одноклассницы начали превращаться в бабушек.

В общем, я понимала, что наведаться в морг необходимо. Возвращаясь в кондитерскую, я придумывала аргументы, которые помогли бы уговорить Павла составить мне компанию в предстоящей необычной прогулке. Очень уж не хотелось идти в такое пугающее место одной, без спутника, способного поддержать меня морально и физически!

К сожалению, Павел меня подвел – не дождался моего возвращения в кондитерскую.

– Он расплатился и ушел! – с непонятным мне злорадством сообщила Софья Пална. – А ты ведь даже не покушала толком, деточка! Ну, что за мужчины нынче, право, жалкие создания! Без зазрения совести оставил даму голодной и в одиночестве!

– Ничего. Если вы еще не уходите, я позавтракаю с вами. Не возражаете? – Я потянула на себя свободный стул.

– Конечно, конечно, моя дорогая! – горячо обрадовалась милейшая старушка. – Мы с Зизи с удовольствием составим тебе компанию. Правда, моя девочка?

И, не дожидаясь, пока вертлявая собачка определенно выразит свое мнение, Софья Пална призывно пощелкала пальцами – точно виртуозно погремела кастаньетами. Официант отреагировал на звук мгновенно и правильно:

– Да, мадам? Чего изволите?

– Лично я изволю еще чашечку черного чая с молоком, – величественно ответила царственная старушенция. – Этой милой молодой даме принесите кофе, круассаны и натуральный йогурт, он у вас нынче весьма неплох. А моей малышке – горшочек топленых сливок и блюдечко.

Я молча закрыла рот, открытый было с намерением сделать заказ. Если не по крови, то по духу Софья Пална явно была сродни тем матриархам, что приручали саблезубых тигров и вязали носки из шерсти собственноручно убитых мамонтов. Я посмотрела на нее и Зизи с новым интересом и подумала, что эти двое, пожалуй, смогут составить группу поддержки для слабонервной посетительницы прозекторской.

Немного смущаясь – как-то совестно было досрочно увлекать в морг такую симпатичную престарелую леди! – я сформулировала свое необычное предложение.

– Куда, куда? В морг? – Софья Пална немного удивилась, но, как я и предполагала, ничуть не испугалась. – Конечно, я знаю, где это. В моем возрасте, деточка, в такого рода заведениях знакомых видишь даже чаще, чем в своей собственной гостиной за чаем.

Она промокнула губы салфеткой и с подъемом провозгласила: