Я вжала голову в плечи. Ну, сейчас Волькиной мало не покажется! Зря она начала общаться с корреспондентами. С другой стороны, от ее глупости остальные члены группы лишь выиграют. И точно: забыв про нас, орда борзописцев плотным кольцом окружила Волькину. Я, пригнувшись, шмыгнула в холл никем не замеченная и попросила у портье:

– Пожалуйста, дайте ключ.

– Прошу, мадам, – вежливо улыбнулся клерк, но глаза его смотрели мрачно.

Я вошла в свой номер и пошла в ванную, намылила ладони раз, другой, третий, затем приняла душ, завернулась в халат и тут услышала тихий стук в дверь.

– Никаких комментариев, – на всякий случай крикнула я, – я давно легла спать.

– Это Фатима, – приглушенно сказали из коридора, – открой скорей, меня обокрали.

Проглотив недовольный стон, я отперла замок. В комнату влетела Хайбекова.

– В моем номере побывал вор, – заявила она с порога.

– Ну и денек! – покачала я головой. – Что украли?

– Ничего! – крикнула Фатима.

Я заморгала.

– Как это?

– Деньги и документы на месте, – перечислила Хайбекова, – самое ценное я в местном подвальном сейфе заперла, а остальное грабителя не заинтересовало.

– Почему тогда ты сказала про кражу? – справедливо спросила я.

– Ко мне заходил чужой, – упорно повторила Фатима.

– И ничего не прихватил, – засмеялась я. – Какой же он вор, если ничего не украл?

– Пойдем ко мне, – приказала Фатима, – сама поймешь!

Вместо того чтобы решительно отделаться от непрошеной гостьи, сослаться на усталость, головную боль, желание спать, я, проклиная собственную мягкотелость, последовала за Хайбековой и скоро очутилась в ее двухкомнатных апартаментах.

– Смотри, там, – ткнула она пальцем в сторону спальни дочери.

Я молча вошла в просторное помещение, минуту оглядывала опочивальню и сделала вывод:

– Полный порядок.

Фатима засуетилась.

– Нет, на письменном столе все передвинуто! Когда утром я уезжала на экскурсию в музей, кофр с бижутерией девочки стоял справа, теперь он слева! Ваза с цветами красовалась посередине, а где она сейчас?

– Возле никому не нужного пресс-папье в виде слона, – ответила я, – неподалеку от серебряной чернильницы. Сомневаюсь, что в наше время кто-нибудь еще царапает пером-макалкой по бумаге, местный дизайнер просто украсил номера бесполезными, но красивыми предметами.

Фатима прижала кулачки к груди.

– Вот! Абсолютно верно! Ручка! До завтрака она была в полном порядке, а теперь лежит сломанная! Держатель для пера из слоновой кости треснул! В мое отсутствие сюда приходил грабитель! Он переставил шкатулку, вазу и разбил ручку.

Не спросив у хозяйки номера разрешения, я откинула крышку коробки, обтянутой натуральной кожей, и увидела несколько небольших отделений, обитых светло-бежевым бархатом. Все отсеки были заняты кольцами, серьгами, кулонами и прочими милыми девичьему сердцу поделками.

– Симпатичные вещички, – пробормотала я, осторожно трогая бижутерию, – много оригинальных. Мне нравятся серьги в виде собачек. И перстень в виде дракона. Но ювелирка недорогая, большая часть сделана из серебра и стекляшек, а вон те браслетики и вовсе из пластмассы! Твои серьги стоят намного дороже, чем все украшения Зарины!

Старшая Хайбекова всплеснула руками.

– У дочери много наборов с бриллиантами и сапфирами. Как все девочки, Зарочка обожает копеечные висюльки, ты права, в кофре дешевка, но я никогда не запрещала дочери самовыражаться. И потом, не может же она утром навешивать уникальные эгреты, подаренные отцом. В компании одногодков ей пристало носить фенечки из кожи, серебряные пустячки. Вот вечером, если мы собирались пойти в гости или в театр, тогда…

– Можешь не продолжать, – вздохнула я, – лучше скажи, не пропало ли чего отсюда?

Фатима пожала плечами.

– Понятия не имею! Она же все это покупает сама! Рашид никогда не прикасался к пластмассе. Муж считает, что украшения – это то, что сделано исключительно из золота-платины. Помнится, накануне Нового года мы заглянули в ювелирный салон и Зарочка бросилась к сережкам, попросила: «Папочка, купи мне их в подарок!» Рашид никогда не отказывал дочери, тут же подошел к прилавку и спросил: «Кто сделал украшение? Никак не пойму, что это за камни? И для платины металл слишком белый». Торговка улыбнулась: «Это оксид циркония, подвески выполнены по космической технологии, они украшены хризолитами, жадеитом и цитрином». Рашид опустил уголки рта. «Железка со стекляшками? Жадеит? Никогда не слышал. Бриллиант, изумруд, рубин, сапфир – вот четыре камня, которые следует носить, остальные, типа аметистов и александритов, намного ниже классом, всякие же там жабиты вообще не рассматриваются». «Жадеит и цитрин», – повторила девица за прилавком. «Жаба с лимоном, – засмеялся Рашид, – в оправе из консервной банки».

Отец повернулся к Зарине и сказал: «Завтра приезжай и сама себе покупай лягушку с мандаринами, а папа тебе сейчас подарит вон тот браслет с рубинами. Я не могу покупать дочери барахло, которое выдают за настоящие камни и благородный металл. Извини, солнышко, но у нас даже вилки дома из серебра с позолотой, а не из неведомого сплава».

– Позиция твоего мужа понятна, – вздохнула я, – многие мужчины разделяют его мнение. Но мне интересно другое. В шкатулке хранятся лишь дешевые вещи.

– Зарочка их любит, – кивнула Фатима, – но если говорить о денежном выражении, то, конечно, все это можно без колебаний выбросить и забыть.

– Теперь я расскажу, как было дело. Когда постоялица покинула номер, в него вошла горничная, она вытирала пыль и переставила вещи на столе. Вдобавок уронила дизайнерскую ручку, увидела, что она треснула, испугалась гнева начальства, живенько вернула испорченное стило на место и спешно ушла. Прислуга рассудила просто: никто прибором давно не пользуется, авось не заметят. Признайся, ты на ее месте поступила бы так же, – улыбнулась я.

Хайбекова схватила кофр и поднесла его чуть ли не к моему носу.

– Видишь?

– Да, – устало кивнула я.

– Что?

– Гору пустяков, – послушно повторила я.

– Ты слепая! – с укором произнесла Фатима. – Посмотри на крышку! Там на специальных крючках висят цепочки, они золотые.

Мне внезапно захотелось спать.

– Угу, – пробормотала я, – не стоит так нервничать. Все на месте.

– Волос! – торжествующе заявила Хайбекова. – Неужели не видишь?

Я зевнула, прищурилась и не сдержала восхищения.

– Твоей зоркости позавидует орел. Действительно, за звено одной из цепочек зацепился волосок. Ну и что?

– Мы с Зариной брюнетки, – воскликнула Фатима, – а он светлый!