— Всегда верен,[22]— сказал я.

— Это серьезно. И тем не менее вы ответили на мой вопрос так, как собирались. Если номер машины засекречен, значит, она из Келхэма. Вот это мне и надо было узнать.

— Только в том случае, — уточнил я, — если существует связь между машиной и убийством.

— Маловероятно, чтобы это было совпадением.

— Мне очень жаль вашего отца, — сказал я.

— Мне тоже. Он был хорошим человеком и заслуживал лучшего.

— Вы знаете, а ведь это я избил этих двух штатских, — признался я.

— Что вы говорите? — изумилась Деверо. — А как, скажите на милость, вас туда занесло?

— Я гулял.

— Да не может быть. У вас же нет на это времени. Это же дальше двенадцати миль. Почти северная граница Келхэма. Практически в штате Теннесси.

— И что там случилось?

— Два парня оказались там по какой-то причине. Может, просто гуляли. Они видели лес, окружающий забор вокруг Келхэма, но не приближались к нему. Какой-то парень вышел из леса и задержал этих двух гуляющих. Дело приняло дурной оборот, они оказались избитыми. Уверяют, что парень, который их бил, — солдат.

— А он был в форме?

— Нет. Но он выглядел соответствующим образом и имел при себе винтовку М16.

— Что-то невероятное.

— Согласна. Похоже, что они устанавливают что-то похожее на запретную зону.

— А зачем им это? У них уже и так есть почти миллион акров.

— Я не знаю. Ну а что еще они могут делать? Они выслеживают любого, кто оказывается вблизи их забора.

Я ничего не сказал.

— Постойте, — вдруг спохватилась Деверо. — А кого вы избили?

— Двух парней на пикапе. Они приставали ко мне прошлым вечером и снова пристали сегодня утром. Слишком уж часто.

— Как они выглядели?

— Грязные, сальные, волосатые и в татуировках.

— У них старая черная машина, выкрашенная кистью?

— Да.

— Так это же двоюродные братья Макинни. В идеальном мире их следовало бы избивать по крайней мере раз в неделю, но регулярно, как по часам. Итак, благодарю за полное и откровенное признание, но предлагаю вам не предпринимать каких-либо действий в настоящее время.

— Но?..

— Больше не делайте этого. И чаще оглядывайтесь. Я уверена, что они уже планируют собрать всю свою семейку и отправиться вас искать.

— Их много?

— Их тут дюжины. Однако вы не волнуйтесь. По крайней мере пока. На то, чтобы собраться, им потребуется время. Ни у кого из них нет телефона. И никто из них не знает, как им пользоваться.

В этот момент во всем здании зазвонили телефоны. Я услышал тревожный голос по радио из диспетчерской каморки, в которой по пути сюда видел дородную даму. Через несколько секунд она возникла в дверях, с трудом переводя дыхание и держась за оба косяка, чтобы не упасть. Она сказала:

— Звонит Пеллегрино из хозяйства Клэнси. Возле расколотого дуба. Он говорит, что у нас еще одно убийство.

И я, и Деверо инстинктивно посмотрели на лежавшую на столе папку. Три фотографии. Скоро их будет четыре. Еще один печальный визит к безутешным родственникам. Еще одна просьба о хорошей недавней фотографии. Самая неприятная часть работы.

После паузы Деверо посмотрела на меня; я заметил, что она в нерешительности. Это не демократия.

— Предоставьте это мне, — попросил я. — Я должен увидеть, как буду кончать жизнь самоубийством.

Она поколебалась еще секунду, а затем сказала:

— Хорошо.

И мы стремглав бросились к ее машине.

Хозяйство Клэнси оказалось более чем в десяти милях к северо-востоку от города. Мы пересекли железную дорогу и проехали одну милю в направлении Келхэма, в глубину таинственной половины Картер-Кроссинга, лежащей за железной дорогой. Начиная с этого места на проезжей части не было ни обочин, ни кюветов. Я решил, что кюветы засыпали, а обочины распахали. Плоские поля ровной земли начинались прямо от щебеночно-асфальтового покрытия дороги. Я заметил старый каркасный дом, стоящий примерно в сотне ярдов, низкие амбары, сараи с плоскими крышами и обветшалые лачуги. Я видел старух, сидящих на порогах, и оборванных мальчишек, гоняющих на велосипедах. Видел медленно идущие старые трактора и одиноко бредущего из магазина человека в соломенной шляпе. И все люди здесь были черными. Разные места для разных людей, сказал мне один из двоюродных братьев Макинни. Сельскохозяйственный район в штате Миссисипи в 1997 году.

Затем Деверо свернула на север, куда вела двухполосная разбитая дорога, и вскоре селение осталось позади нас. Элизабет нажала на газ, и машина сразу отреагировала. Каждый находящийся на службе коп считал «Шевроле Каприс» любимой машиной и находил для этого свою причину. Она действительно была превосходной во всех отношениях. Что, если взять просторный седан и установить в него двигатель от «Корвета»?[23]Что, если немного усилить подвеску? Что, если поставить тормоза на все четыре диска? Что, если увеличить максимальную скорость до 130 миль в час? Автомобиль Деверо, сильно изношенный от долгой службы, все еще оставался безотказным. Шины шуршали по грубой поверхности дороги, корпус раскачивался и дрожал, но мы довольно быстро двигались туда, куда нам было надо.

Место, к которому мы подъехали, оказалось большой и малопригодной для земледелия площадкой, в центре которой стоял обшитый досками дом. Мы повернули к нему и по двухполосному проезду, не отличавшемуся от обычной фермерской дороги, подъехали к дому. Деверо коротким движением нажала на клавишу подачи сирены, вежливо сообщая обитателям дома о нашем приезде. Ответ я увидел в окне. Из-за занавески выглянул старик. Черное лицо. Мы поехали вперед по ровной голой земле. Впереди по ходу машины я увидел одинокое дерево, вертикально разрубленное молнией на две трети его высоты. Обе половины были наклонены относительно своего прежнего положения и сейчас образовывали драматического вида рогатку, покрытую бледно-зелеными весенними листочками. Это и есть расколотый дуб, догадался я. Все еще живой и все еще в порядке. Все еще противостоит невзгодам. Около него был припаркован полицейский автомобиль. Как я понял, это был автомобиль Пеллегрино.

Деверо поставила свою машину рядом, и мы вышли из нее. Сам Пеллегрино обнаружился примерно в пятидесяти ярдах в стороне; он просто стоял в непринужденной позе, сложив руки за спиной и глядя на нас.