– Я не захватил с собой купальник.

– А, ну можно же в нижнем белье.

Отис сделал большой глоток. Это был первый раз за много лун, когда он почувствовал возбуждение – ощущение, которое, как он считал, навсегда покинуло его.

– Так как же ты здесь оказалась? – …сказал он, меняя тему разговора.

Лицо Отиса побагровело.

– Поговори со мной о гидроциклах и нижнем белье после того, как эта бутылка закончится. Договорились?

– По рукам.

Они еще немного поболтали ни о чем, и Джоан углубилась в свое прошлое.

– Как я уже говорила, мой муж был очень умным, богатым человеком, инженером и предпринимателем. Мы купили этот дом тридцать лет назад. Какое-то время после смерти мужа я думала о том, чтобы продать его, но как только снова обрела счастье, поняла, что этого хотела только часть меня, пытающаяся убежать. Я люблю этот дом.

– Я уже тоже. У тебя одно из лучших поместий в радиусе пятидесяти миль. Один вид чего стоит!

Река Колумбия казалась бескрайней. Можно было ощутить ее силу.

– В любом случае я хочу узнать о тебе побольше. Это все, что мне сейчас нужно. Расскажи о своем детстве. Ты самая загадочная женщина, которую я когда-либо встречал. Я едва знаю тебя, и у меня такое чувство, что я – рядом с кем-то выдающимся. Кто ты, Джоан Тоби?

– Отис, я чувствую то же по отношению к тебе. У тебя прекрасная мощная аура. Ты замечательный, добрый человек. Я вижу прожитые годы твоими глазами. Я вижу величие в твоем лице и в каждом твоем движении. Ты будишь во мне страстные желания.

Волосы на руках Отиса встали дыбом. Это был такой сильный и чистый момент, что он будто бы ощутил чудесную связь со всей вселенной. Что сейчас произошло?

Они немного поговорили, и он снова наполнил бокалы.

– Так что насчет гидроциклов?

– Теперь тебе интересно? – спросила она.

– Ты только что заставила меня снова почувствовать себя тридцатилетним. Тридцатилетний во мне уже был бы на воде.

– Что мы будем делать с купальным костюмом?

Отис встал и сделал то, чего не сделал бы днем раньше. Он не сделал бы этого ни неделей раньше, ни даже годом раньше. Прежний Отис, каким он был много лет назад, когда вся его семья еще обитала на этой планете, ожил. Он поставил стакан и снял рубашку. Он сбросил шорты, оставшись в клетчатых боксерах, выставленных на всеобщее обозрение. Койот в нем рвался наружу, но на этот раз все было иначе. Он не просыпался среди ночи под покровом темноты. Он возвращался к жизни перед другим человеком, перед женщиной, которая что-то с ним сотворила.

Мужчина поднял руки вверх и пристально взглянул на нее.

– Я не боюсь.

– Ого! – Она смерила его взглядом с головы до ног. – Какой мужчина! Великолепный мужчина!

Двадцать минут спустя они уже были на воде, гоняя вверх-вниз по реке, хохоча, как школьники, и оба в нижнем белье.

Во время сбора урожая субботнее утро или выходные ничего не значат для виноделов. Нет графика с девяти до пяти, нет никаких норм. Нет никакого обычного рабочего дня. Каждые сутки плавно и незаметно перетекают в следующие, как это происходит у солдат, безработных, бездомных или музыкантов.

Брукс Бейкер был наполовину из таких и довольно быстро привык к работе, которая не оплачивалась по часам. В один прекрасный день он мог чинить сломанную линию розлива, а на следующий – сажать новый виноградник, проводить испытания содержимого бочек или ездить в город в поисках редких деталей.

Но именно это субботнее утро выделялось на общем фоне. С рассветом он уже был на винодельне, решал проблемы и составлял наряды на работу, однако пришло время повидать Джейка и Кармен Форестеров. Он и Эбби решили рассказать им о своих отношениях, больше похожих на засаду, – первый шаг к тому, чтобы сделать эти отношения первыми официальными за всю его жизнь. Брукс прожил тридцать шесть лет без любви. Конечно, у него были связи или даже так называемые подружки, но сейчас все иначе. Эта девушка и этот роман с ней случились в счастливый и здоровый момент его жизни. Только теперь он был по-настоящему готов: держать женщину за руки и смотреть ей в глаза не только с желанием, но и с настоящей заботой. Прошло всего несколько дней, но Брукс чувствовал, что у него с Эбби надолго.

Он направился к дому Форестеров и обнаружил Джейка, голого по пояс, копающего яму в углу виноградника.

– Помощь нужна? – спросил он.

– Нет, спасибо. – Джинсы Джейка разорвались, а ботинки покрылись пылью. На нем была соломенная ковбойская шляпа, очень к месту. – Если человек не может сам наладить орошение, то ему незачем владеть виноградником.

Эта его черта всегда восхищала Брукса. Идея с «Лакодой» не была проектом, призванным потешить эго и произвести впечатление на знакомых. Брукс знал много людей с деньгами, которым достаточно было иметь винодельню или хотя бы бутылку вина с их именем на этикетке, чтобы почувствовать себя удовлетворенными. Богатеи всегда пытаются в чем-то превзойти друг друга. Но только не Джейк. Он был человеком терруара, любящим землю, чертовски страстным сукиным сыном, который не только участвовал в строительстве винодельни и посадке виноградника, но и провел бесчисленные часы, изучая работу каждого, задавая вопросы и штудируя книги о вине, словно студент в колледже Лиги Плюща.[52]

Брукс был почти уверен, что в данный момент Джейк уже может войти в погреб и сам сделать вино без его или Пака участия. У него было чувство, что именно эта решимость привела Джейка к успеху в музыкальном мире. Этого парня невозможно было остановить, он был законченным трудоголиком, художником высочайшего уровня, который даже ночью не мог сомкнуть глаз, переживая за свое детище.

– У тебя найдется несколько минут? – спросил Брукс. – Нужно поговорить.

– Да, конечно. Мы можем делать это, пока я разгребаю землю?

– Вообще-то, если ты не против, я бы позвал и Кармен. Она там, внизу?

– Думаю, да. Предполагаю, они что-то консервируют с Эбби. Эй, у тебя все в порядке?

– Все хорошо. Не беспокойся. – Брукс знал, что Эбби с Кармен, но не упомянул об этом.

Мужчины нашли обеих на кухне, безудержно хохочущими. Они стояли у стойки и нарезали огурцы. Стойка была заставлена стеклянными банками.

– Что у вас происходит? – спросил Джейк. Он надел рубашку и скинул ботинки. – Ненавижу врываться на ваши вечеринки.

Женщины обернулись к нему, одновременно вытирая слезы. Они хорошо ладили. Хотя Кармен смотрелась нелепо с ножом в руках, словно ей совсем не место на кухне. Эбби, напротив, выглядела натуральным шеф-поваром: волосы собраны в конский хвост, цветастый фартук как нельзя более уместен, огромный нож деловито зажат в руке.