Чувство вины, охватившее Марго по дороге домой, было невыносимым. Марго 2.0 поскользнулась на большом пути. Как она собирается похудеть, если у нее нет силы воли отказаться от десертов в «Старбакс»! Она ехала по Ван-Гизен, пытаясь снова подключиться к Марго 2.0. Я оступилась. Ничего особенного. Никто не совершенен.

Она слушала радио, где Cutting Crew[55] играли «(Я только что) умер в твоих объятиях», одну из ее самых любимых песен. Она громко подпевала вокалисту Нику Ван Иду, опустив стекла, позволяя Марго 2.0 взять верх. Она добралась до последнего светофора перед своим домом и притормозила, все еще напевая. Случайно повернулась налево и увидела Джейка Форестера в старом «Лендровер Дефендер», машущего ей рукой. На пассажирском сиденье находился маленький мальчик. Она тут же перестала петь и замерла. Он опустил стекло, и она сделала то же самое:

– Вы ведь не видели только что, как я пою, правда?

Он улыбнулся:

– Может быть.

– Мне так неловко. Это ваш сын?

– Да. – Он откинулся на спинку сиденья и обернулся к сыну. – Это Лука. Лука, познакомься с Марго.

– Привет, – помахал ей мальчик.

Он был похож на своего отца.

– Что вы пели? – поинтересовался Джейк.

Женщина побледнела и пролепетала название.

– Я фанат восьмидесятых, – будто извиняясь, промямлила она.

– Это одна из лучших песен, что были когда-либо написаны.

– Я согласна! – Марго почувствовала, как к ней возвращается румянец.

– Джаспер говорит, вы пели на Бродвее.

– Много-много лет назад.

– Мне бы хотелось вас послушать.

– Может быть, когда-нибудь.

– Марго, я уже обсуждал это с Джаспером, но хочу спросить: могу ли я в ближайшее время прийти и поболтать с вами обоими?

– Да, Джаспер упоминал о записи нескольких песен.

– Знаю, что мне не нужно говорить это лишний раз, но он действительно хорош. Я чувствую, что сорвал джекпот, живя на той же Горе.

Марго почувствовала бабочек в животе. Или это был красный бархатистый торт?

– Я уверена, что мы сумеем найти для вас время.

Джейку это явно понравилось.

– Я бы пригласил вас сегодня вечером, но моя жена уехала, а мои кулинарные способности оставляют желать лучшего. У Эбби сегодня выходной. Здесь только дети и я.

Марго мысленно подскочила.

– Почему бы вам, ребята, не зайти к нам? Я приготовлю ужин.

Марго чуть было не проговорилась, что Джаспер влюблен в его дочь, но ей не хотелось предавать доверие сына.

– Правда?

– Да, конечно. – Марго расплылась в широкой улыбке, грозящей утренней болью в мышцах. Осознав это, она заставила себя расслабить лицо. – Скажем, в шесть.

– Что мне с собой взять?

– Может, бутылочку белого.

– Мы в нетерпении. Говорят, вы лучший повар на Горе!

Кто-то позади Марго просигналил.

– Мне лучше поехать, – сказала она.

– Хорошо, скоро увидимся.

Марго мчалась домой, гадая, что ей приготовить и что надеть.

Четыре дня спустя Эмилия продолжала бороться с острой душевной болью. Она чувствовала себя израненной, как «Разбитое сердце»[56], брошенное высыхать в пыли. Всего один мимолетный поцелуй слишком много значил для нее. Это было в первый раз – ощущение влечения, настолько ошеломляющее, что все остальное, казалось, не имело значения. А он отпустил ее, как ни в чем не бывало. Наступил субботний день, но девушке все еще было трудно встать с постели.

Пеппер и Уилсон свернулись калачиком рядом с ней. По телевизору показывали «Секс в большом городе». Дверь была заперта. Она сегодня отказалась впустить отца, но заверила его эсэмэской, что с ней все в порядке. Мама была в Сиэтле, на фотосессии для продвижения нового парфюма, – словом, занималась всем, кроме своей семьи и дочери, находившейся в отчаянии.

Эмилия снова заплакала и обняла Пеппер за шею. Уилсон приревновал, подлез к ним и уткнулся мордой ей в руку.

В дверь постучал отец.

– Эм, мне нужно, чтобы ты открыла дверь.

– Только не сейчас.

– Я не могу позволить тебе целый день сидеть взаперти. Мы можем поговорить?

– Позже.

– Дай мне шанс. Позволь побыть настоящим отцом.

Он просил, пока она наконец не открыла дверь. Взял стул, стоявший у стола, и придвинул его поближе к кровати.

– Где Лука? – спросила она.

– В своей комнате, работает над спецэффектами для фильма. Интересуется, что с тобой происходит.

– Скажи, что я заболела.

– Он слишком умен, чтобы поверить в это. Я сказал ему правду, или, по крайней мере, то, что знаю. – Джейк положил руку на ее щиколотку, которая торчала из-под одеяла. – Тебе не нужно объяснять мне, что происходит. Я знаю, что жизнь жестока, но ты не будешь страдать вечно. Даже если сейчас тебе так кажется. Обещаю, будет лучше.

Его мягкий, участливый тон заставил ее снова разрыдаться.

– Я не знаю, люблю ли я свою жизнь, папа.

Она закрыла лицо руками, продолжая всхлипывать. Он встал, забрался на кровать и притянул ее к себе, пытаясь успокоить.

– Никто не может любить свою жизнь все время, милая. Особенно когда терзается сердце. Я вот не знаю толком, что происходит, но мне больно за тебя.

Его слова и отеческие объятия немного успокоили ее.

– Я могла бы провести в этой постели год или два.

– Мне кажется, есть лучшие способы занять время.

– Я занята «Сексом в большом городе». Кэрри Брэдшоу[57] нуждается в моем пристальном внимании.

– Понятно. – Джейк встал. – Мы приглашены мамой Джаспера на ужин.

Эмилия выпрямилась.

– Я определенно никуда не пойду ужинать.

– Определенно пойдешь. Ты и Лука.

– Ты сошел с ума. – У нее физически не могло бы получиться поддержать эту идею. Джаспер казался хорошим парнем, но ей сейчас не нужна была ничья компания.