Томияно скептически посмотрел на него:

– Как?

– Хороший вопрос. Мы должны предпринять, думаю, что-то драматическое. Есть у кого-нибудь идеи?

– Да, – сказал Томияно. – У тебя. Выкладывай.

Уолли улыбнулся их вере, но, может, этот прожженный торговец просто умел читать на его лице?

– Больше никаких вояжей «Сапфира» на левый берег, – сказал он, – но все равно это очень опасно – это война. Будете ли вы со мной?

Они все еще оставались с ним, все – от старой Лины, которая, возможно, была еще старше Хона-куры, до большеглазых ребятишек. Он искренне поблагодарил их, открывшись, насколько он тронут, пожалуй, больше, чем хотел показать. Потом повернулся к старику:

– На какую помощь со стороны жрецов мы можем рассчитывать, святейший?

– На какую хочешь, – уверенно ответил Хонакура.

Если Хонакура заручился поддержкой храма, то Боарийи вышел в бой против айсберга и его можно было считать уже побежденным. Уолли помолчал немного, взвешивая в уме свои планы, и пришел к выводу, что это единственно возможный для него сейчас вариант. Тогда он набрал в легкие побольше воздуха и начал:

– У меня для всех найдется работа. Ты, Кэп, купишь для меня корабль.

– Большой, маленький? Какого водоизмещения? – удивленно спросил Томияно. Уолли пожал плечами:

– Что-нибудь, способное нести восемь-десять человек. Самый быстрый. Достаточно большой, чтобы встать на стоянке.

Моряки всегда получают удовольствие от приобретения кораблей. Томияно поднялся и замер на месте, оглядываясь вокруг, потом он увидел судно, снимающееся с якоря.

– Вроде этого? Как тебе?

– Все на твое усмотрение, – сказал Уолли. – Сколько я должен заплатить?

– Две-три тысячи.

Уолли оглянулся на Броту и был обожжен ледяным взглядом. Она испугалась, что сейчас он попросит в Долг До Лучших Времен. Она, наверное, не раз уже перепрятывала где-то на «Сапфире» выручку за тридцать лет.

Он невинно улыбнулся:

– Ну хорошо.

Она бросила еще более красноречивый и короткий взгляд на сына.

– Ну, тогда ты сможешь купить почти любой из них, – заявил Томияно.

Уолли запустил руку в карман для денег на перевязи и извлек обработанные голубые самоцветы.

– Я и собираюсь. Как думаешь, это сгодится?

Капитан обнажил крепкие зубы в улыбке:

– Возможно!

– Тогда у меня просьба к тебе, хозяйка! Не могли бы вы с Катанджи продать кое-что из этого в расчете на необходимую сумму?

– Минутку, милорд, – вмешался Хонакура. – Полагаю, это те камни, что дал тебе Бог? Уолли кивнул.

– Тогда они особенные. Думаю, что храм будет заинтересован в их приобретении.

– Спасибо, святейший, – задумчиво проговорил, улыбаясь про себя, Уолли. Старый плут не сумел скрыть, что начал собирать сокровища для своего нового храма.

– Брота, нам нужен шелк. Я полагаю, в этом городе можно купить шелку? Шелку хорошего качества.

– Очень хорошего шелку, – подтвердила авторитетно Брота.

– Лучше всего, конечно, оранжевого цвета. Сможем мы пропитать его чем-нибудь водонепроницаемым? Пчелиным воском?

– Возможно, сапожным, – ответила она.

– Лина! – позвал Уолли. – Тот чайник еще сохранился? Со змеевиком, с помощью которого я показывал тебе, как колдуны заколдовывают вино?

Заходящее солнце светило ей в глаза, она прикрыла их ладонью, глядя на Уолли.

– Дурная вещь. Я бросила ее куда-то, где лежит старое барахло.

Томияно покраснел, стараясь скрыть это. Хонакура показал десны в улыбке, пытаясь не рассмеяться.

– Хорошо! Капитан, у нас не осталось больше колдовского вина?

Томияно предположил, что бутылка-другая найдутся.

– Не важно, – сказал Уолли. – Мы сделаем пять-шесть бутылок, а потом поколдуем над ними еще раз и получим дважды колдовское вино.

– Люблю огненные вещи, – сказал Томияно. – Оно будет еще крепче, чем ты делал до этого?

– Нет, вроде того же, – сказал Уолли, – но мне оно нужно очень чистым. Лучше бы заняться этим где-нибудь на берегу, а то слишком много огня. Мата, ты сделаешь это для меня?

Моряки теперь четко разделились на две группы – тех, кого можно было поддразнивать, и тех, кто с удовольствием принялся этим заниматься.

– Лаэ, – продолжал Уолли. – Можешь сшить мне одежду?

Та нахмурилась:

– Джия лучше бы справилась с этим, милорд.

– Да, но она будет занята шитьем шелковых сумок, – ответил Уолли, как будто это было само собой разумеющимся. Где же Джия? Что их всех задержало?

– Мне нужно, чтобы ты сшила голубые одежды с капюшоном и такими длинными широкими рукавами.

– Ты собираешься представиться колдуном? – закричал Томияно. – Ты хочешь сойти на берег как колдун?

– Ты что, думаешь, я сумасшедший? – изобразил удивление Уолли.

– Возможно, такая мысль посетила меня.

– Ерунда! – отозвался Уолли. – Холийи, ты лучший плотник на корабле, не мог бы ты просверлить для меня несколько дырок в борту корабля?

Холийи был таким же костлявым, как Боарийи, хотя и не особенно высоким. Он мог молчать часами – Холийи, похоже, обходился в день пригоршней слов, как легендарный Араб пригоршней фиников, – но на этот раз он не просто кивнул, а воскликнул, как будто догадался, в чем дело:

– Конечно! Улыбки стали шире.

Уолли поднялся и встал у планшира, вглядываясь в торговую площадь.

– Ну, вроде для вас все. Святейший говорит, что вы можете встать на якорь у храма и освободиться тем самым от причальной платы.

– Куда ты собираешься идти на своем корабле? – спросил Томияно. – На корабле с дырками в бортах, с шелковыми сумками, полными колдовского вина, и сам в колдовском балахоне?

Уолли показал пальцем на восток, в сторону Вула. Вулканы снова спали, еле дымя.

– И кто его поведет?

Это было тонким местом, собственно, вся мистификация нужна была для того, чтобы заинтриговать человека и получить его согласие.

– Я надеюсь, что ты, Капитан.

– Я? Покинуть «Сапфир»?

– Но это важно, – серьезно сказал Уолли. – Я играю на этом, но это очень важно! Если воины попадутся в ловушку колдунов, они все погибнут.