Она подождет до утра, а то и до полудня. Затем, невзирая нажуткое встречное движение, поедет в Новый Орлеан и часам к четырем уже будет наместе. По дороге она остановится в Мобиле, у церкви Святой Сесилии, чтобыпоклониться предкам. Одно только воспоминание об этой церквушке, а также освятых и ангелах принесло ей успокоение, и она смежила веки. Пусть прахостается прахом. Еще один час – и она сможет отправиться домой.

Райен не мог понять, отчего жена так сильно боится праздникаМарди-Гра

– Причина в том, что все вы соберетесь в доме на Первойулице, – отвечала она, – и будете делать вид, что с Роуан ничего непроизошло. Вот это меня и пугает больше всего.

Она опять вспомнила про орден и дала себе слово, что позжепроверит, лежит ли он по-прежнему в ее сумочке.

– Ты должна понимать, что означает для семьи этотдом, – с укором произнес Райен.

Ох уж этот Райен! Нашел кому говорить! Будто она сама этогоне знала. Будто она не росла в десяти кварталах от злополучного особняка и изодня в день не слушала истории из уст бабушки Эвелин.

– Я сейчас имею в виду не предания о Мэйфейрскихведьмах, а только нашу семью в целом, – оправдывался он.

Гиффорд откинула голову на спинку кушетки. Ах, как было быздорово остаться в Дестине навсегда! Но это невозможно. И никогда возможным нестанет. Дестин был для нее убежищем, но не домом. Дестин был всего лишь пляжеми домиком с камином.

Неожиданно раздался пронзительный звонок телефона Маленькийбелый аппарат спрятался среди подушек, так что она долго не могла его найти. Надругом конце уже собирались дать отбой, когда Гиффорд наконец сняла трубку.

– Гиффорд слушает, – усталым голосом проговорилаона.

Слава богу, это был Райен.

– Не разбудил тебя?

– Нет, – тяжело вздохнув, ответила она– Разве ямогу уснуть? Я вся в ожидании. Расскажи, как все прошло. Нормально? Как Майкл?Ему лучше? И вообще, я надеюсь, ничего больше не произошло… Или…

– Гиффорд, ради бога! Скажи, на милость, о чем тыдумаешь, когда вот так говоришь? Уж не внушила ли ты себе, что твои тревожныевопросы могут изменить то, что уже все равно состоялось? Ну, допустим, тебеудастся поразить меня своими чарами. И какой в этом толк? Хочешь услышатьдежурные слова, которые всегда готовы сорваться с моих уст? А что еще мнеостается делать? Ласково и осторожно поведать тебе о том, что кого-то насмертьзатоптали полицейские или перемололи лопасти парома?

У Гиффорд отлегло от сердца Она уже поняла, что все впорядке. Ничего плохого не произошло. И могла бы спокойно повесить трубку, еслибы Райен со свойственной ему большой деликатностью не пустился в рассказы овсякой всячине, свидетелем которой ему довелось стать. Он стал перечислять ейвсе забавные случаи, которые произошли на празднике. На самом деле суть егорассказов сводилась к одной-единственной фразе: «Все прошло прекрасно, и ты,глупая, зря не осталась в городе».

– После двадцати шести лет совместной жизни ты так и ненаучился понимать, о чем я думаю… – нерешительным тоном начала она

Ей не хотелось сейчас ни вступать с ним в спор, ни вообщепродолжать разговор. Теперь, когда Марди-Гра наконец закончился, она вдругощутила страшное утомление.

– Нет, черт побери. Я в самом деле не знаю, о чем тыдумаешь, – ровным голосом ответил он. – Равно как не знаю, почему тысейчас во Флориде, а не здесь, среди нас.

– Ну ладно. Что там у тебя еще? – мягко спросилаГиффорд.

– У Майкла все хорошо. Как, впрочем, и у всех остальныхДжин досталось больше бусин, чем кому-либо другому из нашей семьи. МалышкаСи-Си получила приз за лучший костюм. А Пирс готов прямо сейчас идти с Клэнсипод венец! Если ты хочешь, чтобы твой сын не наделал глупостей и все произошлокак полагается, по всем правилам, то лучше поскорее приезжай и обсуди с матерьюКлэнси все, что касается подготовки к предстоящей свадьбе. Меня она определеннослушать не желает.

– Ты сказал ей, что расходы на организацию свадебнойцеремонии мы берем на себя?

– Нет, до этого вопроса я не дошел.

– Так дойди. Именно это она хочет от тебя услышать.Послушай, расскажи мне о Майкле. Что вы говорили ему о Роуан?

– Почти ничего. Во всяком случае, мы старались эту темуне затрагивать.

– Слава богу.

– Видишь ли, он еще недостаточно окреп, чтобы выслушатьвсю историю целиком.

– А кто ее вообще знает целиком? – с горечью вголосе произнесла Гиффорд.

– Однако мы собираемся ему все рассказать, Гиффорд.Долго так продолжаться не может. Нельзя все время держать его в неведении. Ондолжен все узнать. Физически он уже почти здоров. Правда, не могу того жесказать о здоровье душевном. Да и никто не может. Выглядит он… каким-то нетаким, как раньше. Он очень изменился.

– Постарел, ты хочешь сказать? – печальным тономосведомилась Гиффорд.

– Нет, но изменился. И дело не в том, что теперь у неговолосы с проседью. Изменилось выражение его глаз. И его поведение. Он сталчересчур мягок, спокоен и выдержан в общении со всеми.

– Не нужно его волновать, – посоветовала Гиффорд.

– Можешь целиком положиться на меня. – Это былаодна из излюбленных фраз Райена, которую он всегда произносил с подчеркнутойнежностью. – Береги себя. И не заходи в воду одна.

– Райен, о чем ты говоришь? Вода уже просто ледяная.Чтобы не мерзнуть в доме, мне приходится целый день топить камин. Правда,погода стоит тихая и ясная. На небе ни облачка Подчас мне кажется, что я моглабы остаться тут навсегда Прости меня, Райен. Я не могу заставить себяпереступить порог особняка, не могу даже приблизиться к Первой улице.

– Знаю, Гиффорд, знаю. Но уверяю тебя, дети сказали,что в этом году у нас был самый лучший Марди-Гра. Всем очень нравятся нашисборища на Первой улице. В течение дня там побывали все Мэйфейры.Представляешь, в этом году на праздник прибыли шестьсот или семьсот человек.Честно говоря, я сбился со счета. Помнишь Мэйфейров из Дентона, из Техаса? Таквот. В этом году приехали даже они. А Грейди из Нью-Йорка помнишь? Все-такиМайкл молодчина Хорошо, что он не нарушил традиции. Гиффорд, не принимай это вупрек, но, если бы ты видела, как все было здорово, ты бы меня поняла.

– А как: Алисия? – полюбопытствовала Гиффорд, имеяв виду, протрезвела ли она– С ней и Патриком тоже было все хорошо?