– Райен, это ни к чему. Я выезжаю в полдень. И уже всепродумала Иди на встречу с доктором или в офис. Спокойно занимайся своимиделами. Итак, насколько я поняла, у вас все хорошо. На праздник собралась всясемья. Все прошло замечательно. Как, впрочем, и следовало ожидать. И оказалосьне важно, была с вами Роуан или нет. Майкл сумел ловко всем подыграть.Осталась, правда, одна загвоздка Два поддельных чека Любопытно, что бы этозначило?

Вновь воцарилась гнетущая тишина Разумеется, они оба знали,что это могло значить.

– Как вела себя сегодня вечером Мона? Никого неповергла в очередной шок?

– Разве что своего кузена Дэвида. По мне, так у неедень прошел на ура. У Пирса все хорошо. Правда, он никого вокруг не видит,кроме Клэнси. Воду в бассейне подогрели. Барбара спит. Звонила Шелби.Извинялась, что не смогла приехать домой. Лилия тоже звонила. А также Мэндрейк.Джен и Элизабет уютно устроились у себя в берлоге. Я же так устал, что,кажется, вот-вот свалюсь с ног.

Гиффорд тяжело вздохнула.

– После праздника Мона поехала домой с этой парочкой?Значит, на Марди-Гра она была совсем одна?

– За Мону не беспокойся. С ней все будет в порядке, тыже ее знаешь. Если что-нибудь будет не так, мне позвонит Старуха Эвелин. Когдая уходил от них, она сидела у кровати Алисии.

– Вот так мы всегда себя и обманываем. То по одномуповоду, то по другому.

– Гиффорд…

– Да, Райен?

– Я хочу задать тебе один вопрос. Я никогда ни о чемподобном тебя не спрашивал. И сейчас вряд ли отважился бы, если бы мы не…

– Не говорили по телефону?

– Да. Если бы мы не говорили по телефону.

Они много раз обсуждали эту странную особенность их долгогобрака. Самые задушевные беседы они вели по телефону. Так или иначе, но во времятаких разговоров они проявляли больше терпимости друг к другу. И практическиникогда не вступали в бесконечные споры, которые обычно затевали принепосредственном общении.

– Как ты думаешь, что случилось там наРождество? – напрямик, без околичностей спросил Райен. – Чтопроизошло с Роуан? У тебя есть какие-нибудь подозрения? Хотя бы смутные? Может,тебе что-нибудь подсказывает шестое чувство?

Гиффорд потеряла дар речи. За всю их совместную жизнь Райенникогда не задавал ей подобных вопросов. Напротив, все свои силы он прилагал ктому, чтобы не вынуждать Гиффорд искать ответы на трудные вопросы. То, чтопроизошло сейчас, можно назвать поистине из ряда вон выходящим случаем. Вотпочему в первый момент она не могла прийти в себя от потрясения. И не знала,что ему ответить. Даже ведьмовское предчувствие оказалось бессильным и не подсказывалоничего конкретного. Поэтому Гиффорд надолго задумалась, прислушиваясь кпотрескиванию горящих поленьев и тихому плеску волн снаружи, такому же тихому,как ее собственное дыхание.

В ее голове пронеслось много разных мыслей. В какой-то мигона едва не выпалила «Спроси Мону», но вовремя себя остановила. Стыднововлекать в это дело племянницу. Наконец без каких-либо вступлений она начала:

– Накануне Рождества, днем, в особняке появился мужчинаВернее сказать, бесплотное существо, тот самый дух. Не буду называть его имени– оно тебе хорошо известно. Он проник в наш мир и что-то сотворил с Роуан. Вотчто случилось на Рождество. Теперь этого мужчины в доме на Первой улице нет. Мывсе в этом уверены. Все те из нас, кто хоть раз его видел, знают, что его тамбольше нет. Дом пуст. Он проник в наш мир. Он…

Гиффорд говорила быстро, высоким голосом, в которомявственно слышались истерические нотки. Потом вдруг замолчала – так же резко ивнезапно, как и начала свой ответ. В голове у нее билось только одно слово: Лэшер.Но она не могла произнести его вслух. Она помнила, как много лет назад тетушкаКарлотта, тряся ее, как куклу, приговаривала: «Никогда, никогда не произносиэто имя, слышишь, никогда!»

Даже теперь, в своем тихом и спокойном убежище, Гиффорд немогла заставить себя выговорить это имя. Как будто что-то ее останавливало, какбудто чья-то рука сжимала ей горло. Может быть, причиной тому была страннаясмесь жестокости и заботы, которые проявляла по отношению к ней Карлотта. Вповествовании, составленном в Таламаске, говорилось, что кто-то вырвал глазАнте и вытолкнул ее из чердачного окна. Боже милостивый! Нет, Карлотта не моглатакое сотворить!

Гиффорд не удивляло, что муж замешкался с ответом.Собственная откровенность потрясла даже ее саму. А ведь то, о чем она толькочто рассказала, так и стояло у нее перед глазами. Она, пусть и не слишкомотчетливо, видела всю картину происшедшего. В такие минуты Гиффорд особенноостро чувствовала свое одиночество в браке.

– Ты действительно веришь в это, Гиффорд? Любимая, ты ив самом деле искренне в это веришь?

Она не ответила. Не потому, что не хотела. Просто не могла.Она была чересчур подавлена. Ей казалось, что всю совместную жизнь они провелив спорах. Разразится завтра шторм или будет светить солнце? Могут ли изнасиловатьМону, когда она возвращается ночью по Сент-Чарльз-авеню? Вырастут ли сноваввозные пошлины? Свергнут ли наконец Кастро? Существуют ли привидения? Были лисреди Мэйфейров ведьмы? Может ли кто-нибудь на самом деле разговаривать смертвыми? Почему усопшие так странно себя ведут? Какого черта им нужно? Вредныли для здоровья масло и красное мясо? Следует ли пить молоко? Ведь взрослые неспособны переваривать молоко так, как дети… И так далее, и тому подобное…Вопросам не было конца и края.

– Да, Райен, – грустным и немного небрежным тономответила Гиффорд. – Я в это верю. Понимаешь, Райен, я верю в то, что вижу.А я всегда его видела. Тебе же это просто не дано.

Гиффорд была не совсем права. Вернее сказать, онанеправильно выразилась. Райен тоже обладал способностью видеть духов, но он нежелал ею пользоваться. Она услышала его тихий вздох и поняла, что он вновь отнее удалился – вернулся в построенный им самим мир. В мир, где не стоял вопросверы и доверия, где не существовали никакие духи, а ведьмовство Мэйфейров былоне более чем семейной забавой. Такой же забавой, как их старые дома, призрачныеобщие фонды, драгоценности и золотые монеты в подвалах. Такой же забавой, какженитьба Пирса Мэйфейра на Клэнси Мэйфейр, чего, кстати, нельзя было ни в коем случаедопускать, потому что у них, так же как у Алисии и Патрика, был общий предок –Джулиен. Но какой смысл снова затевать обо всем этом разговор? Какой смысл? УГиффорд не было ни причин на это, ни желания делиться своим мнением, нинастоящих доверительных отношений с мужем.

Но как же любовь? Ведь у нее остались к нему и любовь, иуважение. Ни от кого в мире она так не зависела, как от Райена. Поэтому Гиффордв ответ сказала то, что обычно говорила в таких случаях: