Особую проблему представлял Мэйфейровский медицинский центр– огромный исследовательский комплекс, который создавался по инициативе и приактивном участии Роуан. К его созданию с большим энтузиазмом отнеслись сотничленов их огромного семейства – и особенно старший и любимый сын Гиффорд, Пирс,который теперь страшно сокрушался по поводу того, что медицинский центр, нарядусо всем, что имело отношение к Роуан, попал в неизвестно чьи руки. Дочь Шелбитоже пребывала в глубоком расстройстве, несмотря на то что еще училась вюридическом колледже и была довольно далека от этих дел. Даже Лилия, младшая инаиболее отдалившаяся от семьи дочь Гиффорд, которая находилась сейчас вОксфорде, писала домой, что необходимо любой ценой продолжить созданиемедицинского центра

Вспомнив об этом, Гиффорд почувствовала, что ее охватиловолнение. Нарисовав себе всю картину целиком, она не на шутку испугалась ипришла к выводу, что необходимо приступить к более активным действиям. Искать,раскрывать, разоблачать!

К тому же ее беспокоила судьба Майкла. Кто знает, что ждетего впереди? Правда, врачи утверждали, что он поправится. Но как сообщить ему,насколько плохо обстоят дела на самом деле? Такие вести могут вызвать у негоочередной сердечный приступ. И не исключено, что на этот раз он окажетсясмертельным.

Итак, наследство Мэйфейров разрушило еще одну невинную душу,с горечью подумала Гиффорд. Не удивительно, что им приходится заключать бракимежду близкими родственниками. По крайней мере, это позволяет не втягивать впучину несчастий ни в чем не повинных людей. Чтобы заключить союз с кем-либо изМэйфейров, нужно быть Мэйфейром самому. Потому что их руки по локоть в крови.

Мысли о том, что Роуан в опасности, что ее заставили бежатьв ту рождественскую ночь, что с ней что-то случилось, была слишком невыносимойдля Гиффорд. Тем не менее она совершенно не сомневалось, что все обстоялоименно так. И что с Роуан случилось нечто очень плохое. Это ощущение испытываливсе. А главное – так считала Мона, племянница Гиффорд. А если Мона что-точувствовала, на это стоило обратить внимание. Девочка не отличалась особойвпечатлительностью и никогда не хвасталась тем, что видела призраков наСент-Чарльз-авеню. Так вот, на прошлой неделе Мона заявила, что не следуетрассчитывать на возвращение Роуан и, если кто-то заинтересован в созданиимедицинского центра, следует продолжать это дело без нее.

«Подумать только, – тогда улыбнулась про себяГиффорд, – достойнейшая из достойных фирма „Мэйфейр и Мэйфейр“, котораяпредставляет интересы всех Мэйфейров, прислушивается к словам тринадцатилетнегоподростка». Как ни странно, но это было истинной правдой.

Больше всего Гиффорд сожалела о том, что в свое время несвела Мону с Роуан. Может быть, Мона сумела бы почувствовать неладное изаблаговременно предупредить об этом остальных. Гиффорд вообще сожалела омногом. Временами ей казалось, что вся ее жизнь состояла из одних только охов ираскаяний. За фасадом ее внешнего благополучия: прекрасный, словно сошедший скартинки дом в Метэри, замечательные дети, красавец муж, ее собственнаяпривлекательность южной аристократки – не было ничего, кроме сожаления, какбудто ее жизнь была построена на фундаменте огромной подземной тюрьмы.

Гиффорд ожидала самого худшего: вести о том, что Роуанмертва. Впервые за сотни лет у семьи не было законной претендентки нанаследство. Ох уж это наследство. После того как Гиффорд прочла длинноеповествование Эрона Лайтнера, она уже не могла испытывать прежних чувств кнаследию семьи. Интересно, где находится драгоценное ожерелье? Наверняка еепредусмотрительный муж Райен припрятал его в надежном месте. Вероятно, там же,где хранил рукопись этой ужасной «истории» семьи. Гиффорд не могла простить емунеосторожности, из-за которой длинное исследование Таламаски, раскрывавшеесемейную тайну, попало в руки Моны. Теперь девочке известно о передающемся изпоколения в поколение даре ведьмовства

А может быть, Роуан сбежала вместе с ожерельем? Гиффордвдруг вспомнила о еще одном, хотя и менее значительном поводе для сожаления:она позабыла отослать Майклу медаль.

Через два дня после Рождества, когда детективы и следовательполиции осматривали дом изнутри, а Эрон Лайтнер и его напарник Эрик… – какбишь его там? – собирали образцы крови, залившей ковер и стены, Гиффордслучайно заметила валяющуюся возле бассейна медаль.

– Ты хоть понимаешь, что они и об этом напишут в своемисследовании? – возмущалась в разговоре с мужем Гиффорд, имея в виду трудЛайтнера

Но Райен и слушать ее не хотел.

Еще бы! Эрону Лайтнеру доверяли все. А Беатрис, судя повсему, вообще в нем души не чаяла Чего доброго, она еще и замуж за неговыскочит.

Находкой Гиффорд была медаль, а правильнее сказать – орденСвятого Архангела Михаила, великолепный старинный серебряный экземпляр напорванной цепочке. Гиффорд украдкой сунула его в свою сумочку и собираласьотдать Майклу, когда он вернется домой из больницы. Ей хотелось избавить его отлишнего расстройства. Однако после Гиффорд почему-то совершенно об этом забыла.Наверное, надо было перед отъездом отдать орден Райену? Но кто знает, какиевоспоминания он мог пробудить в душе у Майкла. Не исключено, что орден был нанем в то самое Рождество, когда он чуть не утонул в бассейне. Бедняга. Дрова вкамине громко трещали, и мягкое, умиротворяющее мерцание огня разливалось попологому потолку. Только сейчас Гиффорд обратила внимание на тихий шум прибоя,который оставался таким на протяжении целого дня. Иногда в Мексиканском заливецарил полный штиль. Интересно, бывало ли такое затишье на побережье океана?Гиффорд любила рокот волн. Ей нравилось, когда они в темноте обрушивались наберег, словно предупреждая о своем намерении завладеть новой территорией –отрезком суши вместе со стоявшими на берегу пляжными домиками, особняками иприпаркованными автофургонами. Не иначе как они служили первыми ласточкамипредстоящего урагана и мощной приливной волны, которые беспощадно сметут спесчаной земли все, что попадется им на пути. И если кому-то пока еще случайноудается выйти из такой переделки невредимым, этой участи им все равно неизбежать.

Гиффорд с упоением размышляла о бушующем море. Она всегдахорошо засыпала под грохот шторма Природа никогда не служила источником еестрахов и несчастий. Нет – все они брали свое начало исключительно в легендах ипреданиях окутанного тайной прошлого семьи. И этот дом она любила главнымобразом за его хрупкость – за то, что ураган в два счета мог разнести его вщепки и разметать по округе, словно колоду карт.

Днем Гиффорд совершила прогулку вдоль берега, чтобыпосмотреть на дом, который недавно купили Майкл и Роуан. Он стоял южнее, в несколькихмилях от ее убежища, и, естественно, представлял собой вполне современноестроение на сваях, свысока смотрящее на пустынную полосу пляжа Разумеется,никаких признаков жизни Гиффорд в этом доме не обнаружила.