– Так вот ты какая… – прошептал Комков.

…Как он и предполагал, Борька к его приходу был уже прощен. Входную дверь Комкову общими усилиями, с визгом и шумом, открыли близняшки. Голубки – Борис и Катя – ворковали на кухне и ни на что не реагировали. Борька рассказывал о своей вялотекущей войне с начальником хозслужбы банка, а Катя охала и поддакивала в нужных местах, успевая одновременно нарезать хлеб, заправить салат, налить суп, поставить на плиту подогреваться второе.

– Здрасти вам, – сказал Комков, когда малышня, цепко схватив за руки, втащила его на кухню.

– Здравствуй, Андрюш, садись вот сюда, сейчас супу налью, – сказала Катя, а Борька лишь кивнул и продолжил свой увлекательный рассказ.

Суп, как всегда у Кати, был очень вкусный. Но Андрей на этот раз не мог отдать ему должного. Не было аппетита. Он вяло ковырялся в тарелке. Малышня, топоча как слоны, носилась по комнатам и коридору, играя в догонялки.

– …А я ему: как денег нет? Сервак[21]уже совсем не тянет, его еще в прошлом году менять надо было, – говорил Борька, забыв донести полную ложку до рта.

– Ешь, остынет ведь, – напомнила Катя.

Тихое семейное счастье, подумал Андрей с затаенным сожалением. У него его точно не будет…

– Андрей, у тебя все в порядке? – Борька озабоченно смотрел на друга. – Утром весь светился, а сейчас похож на зомби. Что-то случилось?

– Что случилось? У кого? – переспросил Комков. – Нет, ничего. Просто задумался. Слушайте, народ, цветы сейчас на рынке почем?

– Поня-а-атно, – протянул Борис. – Значит, еще не позвонила…

– Кто «не позвонила»? – тут же навострила ушки Катя.

– Никто, – хором ответили Андрей и Борька.

– Поня-а-атно, – протянула Катя.

Машина за Скворцовым пришла с опозданием, в начале второго часа дня. На улице творилось черт-те что – метель разбушевалась вовсю.

– Да садись ты, подбросим. Нам почти по пути. – Борис неуклюже влез на свое место рядом с водителем.

Андрей послушно нырнул на заднее сиденье. Погода явно не располагала к пешим прогулкам.

Ехать было страшновато. Дворники еле справлялись со снегом. Несмотря на специальную шипованную резину, «Волгу» заносило на поворотах. Водитель приглушенно ругался и часто ожесточенно сигналил другим участникам движения. Андрей почувствовал укол беспокойства за Алину: как она там, на своем черном «бумере»?

К счастью, до рынка они доехали без приключений. Борька укатил на работу, он уже предвидел нагоняй за опоздание. А Андрей, подталкиваемый порывами вьюжистого ветра, укрылся в теплом здании крытого рынка.

Букет из пяти красных роз он купил у молоденькой, южного вида девушки.

– Хотите, я вам их газетами еще укрою? А то на улице холодно, – предложила она.

Комков кивнул. Он думал: что еще взять? И купил винограда, мандаринов, груш. В последний момент вспомнил про свечи – купил и их. Без такси не обойтись, понял он, взвесив сумку в одной руке и букет в другой. Не тяжело, но неудобно. Таксист, пожилой и профессионально небритый, цену заломил до небес. Андрей не стал спорить. Лишь бы домой поскорее…

Оказавшись дома, Комков первым делом поставил цветы в старую хрустальную вазу. Затем вымыл и сложил в блюдо фрукты. Нашел подсвечники. Постарался навести в своей однокомнатной малосемейной берлоге хотя бы видимость порядка. Он готовился к визиту Алины. И одновременно думал о ней, потому что ни о чем другом думать уже не мог. Чертова метель! Только бы с ней все было хорошо.

Когда дела были сделаны, Комков решил позвонить Генке. Но того нигде не было: ни в офисе, ни дома. Наверное, пропадал у одной из своих подружек или рулил на стрелке.

…Звонок в дверь раздался в половине седьмого вечера. К этому времени Комков уже точно знал, сколько шагов от окна до столика в зале, а также что на кухне расхаживать негде: слишком тесно.

– Привет! – Это, конечно, была Алина, в короткой черной дубленке, черных мягких сапогах-ботфортах и со снежинками в длинных распущенных волосах. Она была так красива, что у Комкова перехватило дыхание. Он по-медвежьи схватил ее в объятия, жадно, будто не видел уже целую вечность, поцеловал и поднял на руки, не чувствуя веса.

– Пусти, задушишь! – Она шутливо чмокнула его в нос.

Андрей поставил ее на ноги и помог раздеться.

– Слушай, а как ты мою квартиру нашла? – спросил он.

– Здравствуйте! А кто тебя пьяного на третий этаж тащил? Или ты забыл, как перед моей машиной разлегся?

Андрей наморщил лоб. Ну, конечно. Они тогда здорово приняли с Борькой, он его проводил и… А вот дальше – полный аут. Это было позавчера, а кажется, что прошла целая вечность.

– Тяжело было? – посочувствовал он.

– Нет, я девушка сильная. – Алина вдруг сама обхватила его и легко оторвала от пола.

– Убедительно, – торопливо сказал Андрей. – Очень убедительно.

Алина поставила его на место. И они снова надолго слились в поцелуе.

– Люблю тебя, – сказал Андрей неожиданно для себя самого.

– И я. – Алина серьезно смотрела на него блестящими глазами.

А потом был романтический ужин при свечах. Ужин получился фруктовый, с конфетами, под мартини. Они весело болтали ни о чем, рассказывали анекдоты, смеялись, смотрели друг на друга жадными, голодными глазами.

– Ты собираешься вообще укладывать девушку в постель? – спросила наконец Алина.

– А девушка уже хочет спать? – Андрей чувствовал внутри сладкий холодок предвкушения.

Она опередила его буквально на минуту.

– Хочет, – обещающе улыбнулась Алина. – Еще как хочет!..

…За окном заунывно выл между бетонными коробками домов ветер. В темной и теплой комнате от этого звука было как-то по-особенному уютно… Они лежали на разобранном диване, обнаженные, расслабленные. Алина положила голову ему на плечо, закинула на него свою длинную прекрасную ногу и лениво гладила коготочками торс.

– Соседи, наверное, слюной захлебнулись… – прошептала она.

– Ну и пусть, – усмехнулся Андрей. – Диван вот только на последнем издыхании. Думаешь, он от хорошей жизни так сильно скрипел?

– Ах ты развратник! – сказала она обличающим тоном. – Признавайся, скольких до меня сюда водил, на этот диван?

– Ни одной! – торжественно и очень честно ответил Андрей.

И это было правдой. Как правило, девицы затаскивали его к себе.

Алина негромко рассмеялась, ее рука опустилась ниже, к паху.