– Ну, ну, ну! Щекотно же! – Андрей поймал ее шаловливую руку и прижал к губам.

Некоторое время они лежали молча. За окном подъехала и громко посигналила машина. На лестничной площадке у кого-то хлопнула дверь.

– Ты серьезно говорил? – спросила девушка.

– О чем? – Андрей глядел в потолок.

– Ты знаешь! – В голосе ее отчетливо прорезались нотки настойчивого нетерпения.

Андрей понял, что главный момент, хочет он того или нет, наступил. Они должны расставить точки над «и».

– Я говорил серьезно. Я люблю тебя, Эллинэ.

– Ты шарил в книге! – Она не спрашивала, утверждала.

– Конечно, ведь именно для этого ты оставила меня, выдумав какие-то неотложные дела.

Темная Богиня вдруг перекатилась на него всем своим длинным стройным телом. Она внимательно смотрела в его глаза.

– Я хотела, чтобы все было честно. Ты должен был знать.

– Спасибо, я узнал, – усмехнулся Андрей.

– Ты не боишься? – Взгляд у нее был настороженный.

– Боюсь, – сказал Комков. – Боюсь, что все это окажется сном… Богиня, снизошедшая к простому солдату… Скажи, я сплю, Эллинэ?

– Жизнь – это и есть сон. Мы спим и грезим… – Эллинэ ласково огладила короткий ежик его волос.

– А что тогда смерть? – спросил Андрей.

– Тоже сон, – ответила она, помедлив. – Только без сновидений…

Сон… И жизнь – сон, и смерть – сон. Андрей смотрел в ее блестящие во тьме глаза. В них сейчас не было ничего мистического. Но он знал, они могут стать другими, совсем другими.

– Скажи, Эллинэ… – начал он и запнулся.

– Что? – Она наклонилась и провела губами по его щеке.

– Тебя к нам… призвали? – Андрей боялся ответа на этот вопрос. Боялся услышать «да». А услышал смех.

– Ты все-таки боишься меня?

– Нет, не тебя. Того, что ты можешь принести…

Темная Богиня одним плавным движением села на живот Комкова, подогнув ноги.

– Какое тебе дело до тех, остальных? – От ее вкрадчивого шепота Андрею стало не по себе. – Какое тебе дело до этих переполненных каменных муравейников?

Андрей не сразу нашелся, что ответить.

– Я… солдат. Я должен их защищать, – сказал он наконец.

– От меня? – Темная Богиня уперлась руками в его грудь. – Прости, любимый, но это невозможно.

– Невозможно… – задумчиво повторил Андрей. – Если это невозможно, я умру вместе с ними. Там, в этих муравейниках, люди, которые мне дороги. Я не смогу их предать. Даже из любви к тебе.

Эллинэ снова тихо рассмеялась.

– Успокойся, воин. Меня не призвали, я пришла сама. За тобою. Ты… решил?

Андрей вдруг с пронзительной ясностью понял, что решает навсегда. Обратной дороги не будет. Он знал, что теряет эту, может быть, не лучшую и не легкую, но привычную жизнь. Больше никогда не обсудит с Борькой новой игры. Катя не нальет ему своих фирменных щей. Генка, смешно поправляя очки, не потащит его в очередной притон приключениям навстречу. Мать не будет больше ворчать, что ему пора жениться… Все они, а также Олег, Черняк и многие, многие другие останутся здесь. А его рядом с ними не будет.

Потому что представить себя без этой женщины он уже не может, да и не хочет…

– Я решил, – сказал он.

– Да? – спросила его Темная Богиня.

– Да, – ответил Комков.

И тогда она наклонилась и поцеловала его в губы. И Тьма приняла солдата в свои нежные объятия.

Окна в комнате были плотно зашторены. Комков огляделся и сел на кровати, откинув легкое одеяло. На нем не было даже трусов. В голове слегка звенело. В остальном организм вроде бы пребывал в порядке. Если не считать сущей безделицы – он ни черта не помнил… Контузия?

В комнате не было ничего похожего на часы. Комков поднялся и подошел к окну. Потянул за шнурок и невольно зажмурился: в полумрак помещения хлынул яркий солнечный свет. Рыжий огненный шар висел над аквамариновой океанской гладью. Дом, в котором находилась комната Андрея, стоял на крутом высоком обрыве. Внизу ветер шевелил зеленые верхушки пальм, на желтовато-белый песчаный пляж накатывала и отступала пенная полоса прибоя.

Где он? Это что, санаторий, реабилитационный центр? Одно можно сказать определенно: это явно не южный берег Крыма. В любом случае, чтобы узнать, нужно выйти. А чтобы выйти, надо одеться, а трясти хозяйством перед посторонними, буде они встретятся, было как-то стеснительно.

Одежду он отыскал, как и ожидал, в стенном шкафу-купе. Андрей натянул длинные, до колен светлые шорты и светлую же футболку навыпуск, вдел ноги в легкие сандалии. Обстановка в комнате была какой-то непривычно импортной. Слишком аккуратной, гладкой. Комков умылся в чистеньком совмещенном санузле. Посмотрел в зеркало на свою не совсем бритую физиономию. Бритвенных принадлежностей на умывальнике он не обнаружил и решил пока походить со щетиной. «Ну это же неэстетично!» – вспомнил он «Бриллиантовую руку».

– Зато дешево, надежно и практично! – пробурчал Комков.

Собственный голос прозвучал в мертвой тишине несколько пугающе. Его на миг охватило ощущение полного одиночества. Где он? Как здесь оказался?..

– Господин чего-то желает? – спросил сзади робкий девичий голос.

Андрей резко повернулся, удачно отбив локоть о косяк узкого дверного проема.

Девушка в салатного цвета халате и по-пиратски повязанном платке того же оттенка испуганно таращилась на него своими большущими голубыми глазами. Судя по наряду, девушка принадлежала к обслуге этого заведения.

– Господин чего-то желает? – повторила девушка.

– Кто желает? – Комков не привык, чтобы его звали господином. С пионерского детства и книг «про буржуев» осталось подсознательное неприятие этого слова.

– Вы, господин, чего желаете? – терпеливо спросила девушка.

Комков нахмурился и подумал, желает ли он чего-нибудь.

– Завтрака желаю, – сказал Андрей.

Девушка торопливо кивнула и сообщила, что завтрак скоро будет.

– И еще желаю знать, где я нахожусь, – добавил Андрей.

На кукольном личике отразилось неподдельное удивление:

– Но разве господин не знает?..

«Нет! Не знаю!» – чуть не рявкнул Комков.

– Спокойствие, только спокойствие… – сказал он вместо этого, аккуратно отодвинул голубоглазую «барби» в сторону и прошел назад в комнату.