– И ты готов под этим подписаться?

– Хоть сто раз. Я такого не говорил… и никогда бы не сказал. А за то, что брал чужие деньги готов отработать… раз меня не будут казнить.

– Пойдешь служкой в храм, – решил я, вспомнив Ештанчи, – вечером отведу. А сейчас ешь кашу и не волнуйся, здесь тебя никто не достанет.

Пока Дален писал кучу необходимых документов, от протокола до приговора, я сидел в просторной каптерке, уже обшитой гоблинами деревянными панелями и пил чай.

В одиночку.

Мне очень нужны были эти полчаса тишины, чтобы мысленно настроится на визит к королю. Хотя я еще даже не решил, пора ли с ним встречаться, но на всякий случай хотел быть к этому готовым. И потому шаг за шагом представлял мысленно, как это будет происходить. Как мы идем от портальной комнаты, как смотрят на нас гвардейцы и слуги, уже что-то пронюхавшие и успевшие обсудить и с какими важными рожами будут стоять у дверей судной комнаты поблескивающие знаками отличия сыщики.

И эта картина мне до отвращения не нравилась. И гнусной лживостью ситуации, в которую нас так грубо и подло впихнули, и собственными благородством и порядочностью, вынуждающими деликатно оправдываться и защищаться. Тогда как хотелось показать зубы и укусить посильнее.

Нет, не всех сыскарей, среди них очень много парней, рядом с которыми мне приходилось сидеть в засаде и стоять под прицелами острых дротиков. И не старых командиров, вдруг куда-то исчезнувших из поля моего зрения.

Неожиданно в моем разуме мелькнула странная мысль, зацепила душу своей дерзостью и необычностью. А еще – ощущением привычной свободы и самоуважения. А то я за последние дни постепенно почти привык чувствовать себя чуть ли не преступником.

И теперь я начинал понимать все яснее, как напрасно деликатничал. И тактику выбрал неверную… хотя она дала свои плоды, позволила открыть несколько приготовленных врагом ловушек. Наивных, грубых и глупых, неоправданно жестоких и совершенно чуждых правилам и обычаям сыска. И то стало главным доводом в принятом мною решении.

Пора кардинально менять тактику войны на новую. Прежняя была не моя, ее когда-то выбрал ковен, выдавая инструкции нашим наставникам из цитадели. Но в данном случае она не подходит, так как объявивший нам войну враг очень ловко использует наши лучшие традиции, чтобы нас же и бить.

С этой минуты я строил новый план, полностью перечеркнув все прежние. Хотя уйти от необходимости закончить начатые расследования уже нельзя, но делать это мы будем иначе и новых ударов постараемся не допускать.

Глава четырнадцатая

– Индюки, – беззлобно фыркнул Дален, глядя в открытое для нас духами оконце на тройку сыскарей, занявших место у двери.

Войти в судную комнату они собирались первыми. И не могли даже предположить, что мы уже сидим тут, тихонько посмеиваясь над противником и изучая произошедшие с комнатой перемены. Теперь вся она, стены, пол и потолок окована сплошными серебряными панелями. Из того же металла ставни, которыми закрыты изнутри окна, и обшивка дверей.

А еще исчез стоявший тут прежде кустик духов и это смешит меня больше всего. Ну ладно сыщики, но о чем думал Торрель, выдавая такое распоряжение? А Элессит?

Ключ заскрипел в двери с пятиминутным опозданием и это мелкое нарушение порядка говорило о многом. Об очень многом, и грело мне душу пониманием, кому на самом деле симпатизирует старый лорд Тайнери.

Он вошел в зал первым, привычно бросил взор на места, предназначенные очам и га миг замер, сбившись с шага.

– Доброе утро, – дружно пожелали мы и лорд опомнился.

– Доброе, – кивнул нам бесстрастно, пряча довольную улыбку, и сел на свое место.

На ввалившихся толпой сыскарей мы не смотрели, не хотелось видеть их возмущенных рож. Хотя все трое были мне знакомы, но не сказать, чтобы хорошо, кроме Нолха Дюбота. Вот с ним приходилось сталкиваться на совещаниях и судах, и я весьма жалел о том времени, когда эту должность занимал Зиновас.

– Как вы сюда попали? – едва заметив нас, каркнул он, не пряча раздражения.

Мы промолчали, сделав вид, будто не видим его и не слышим.

– Я вас спрашиваю! – повысил тон полковник, словно перед ним стояли нерадивые новобранцы.

Я отвернулся к закрытому ставней окну и огорченно вздохнул. Прежде через него в комнату рвалось бескрайнее небо.

– Ты прав, – подтвердил Тунсен Жебро моё невысказанное мнение, – комната превратилась в сундук.

– Добрый день, – в комнату стремительно ворвались трое магов.

Как я и ожидал, Энилий, Клара и Леон.

– Добрый, – в унисон учтиво согласились мы и сыщики сердито поджали губы.

– Возьми меня в напарники, – оглянувшись на дверь, потребовала по-шладбернски наставница.

– Не сейчас, – на том же языке бесстрастно отвечаю я, припомнив просьбу Дора.

– Что это за тайные переговоры перед судом? – сурово прикрикнул Дюбот, явно желавший вывести нас из себя.

Только не знавший пока, как напрасно старается.

Дверь захлопнулась, заскрипел ключ и в боковой стенке открылся вход из королевского кабинета.

– Ну, пришел он? – едва ступив в зал, хмуро осведомился Торрель, бережно ведущий под руку жену.

– Да, – ответила она за лорда-распорядителя, посылая нам дружескую улыбку, – втроем.

Но он и сам уже разглядел, изумленно приподнял брови и почти присвистнул, но вовремя спохватился.

Доброе утро, – пожелал всем разом, провел королеву к отведенным для них креслам и бережно усадил. Затем сел сам и выжидающе уставился на лорда Тайнери.

– Сегодня у нас одно дело, жалоба… – начал уныло читать тот, но я вежливо перебил:

– Простите пожалуйста, лорд Тайнери, у меня вопрос.

– Задавай, – мрачно кивнул король.

– Если дело сегодня лишь одно, и касается оно лорда Далена Иссонго, зачем тут сыскари? – спросил я тихо, стараясь удержать на лице безмятежное выражение.

– Мы это раскрыли… – возмутился Дюбот, но его перебил уверенный голос Энилия.

– Вопрос закономерен. Сыск не имеет права проверять королевских очей.

– А кто имеет? Вы? – Презрительно цедит сыскарь, превращая высший королевский суд в ярмарочную склоку.

– Пора их выставить прочь, – не глядя на побледневшего, непривычно растерянного короля, вздохнул Леон, и эта фраза стала для меня командой.

– Дор, – шепнул я наблюдающему за нами из убежища сыну, – уносите.

Зеленый туман слизал сыскарей огромным языком и сразу стало тихо. А потом королева как девчонка захлопала в ладоши и звонко засмеялась.

– Спасибо, учитель! Я давно так не веселилась.

– Всегда к вашим услугам, – предложил я насмешливо и, ведомый интуицией, спросил, – а вы никому не давали страшных клятв?

– Нет, – гордо вздернула она носик, – мне мать с