Давид плотно сжимает челюсти. Так сильно, что на них ходят желваки. Медленно подходит ко мне поступью хищника, останавливается напротив. Хочется сквозь землю провалиться, когда он смотрит на меня с долей разочарования и горечи, словно я предала его.

- Зачем? – произносит, слегка качнув головой. – Просто ответь, мать твою, зачем ты соврала?

- Я не специально, Давид. Прости меня.

Отворачиваю голову в сторону, но Юсупов не даёт мне этого сделать. Перехватывает за скулы, сжимает пальцами подбородок, поворачивает к себе. Смотреть на него ожидаемо больно, потому что в его глазах сейчас смешалось всё: ненависть, ярость, презрение. Наивно хочется отмотать время назад, чтобы всё исправить...

- Ты делаешь мне больно, - произношу дрогнувшим голосом. – Пусти, пожалуйста.

Давид несколько секунд не двигается, уничтожая меня взглядом, а затем убирает от меня руки. Несмотря на то, что весь он напичкан злостью и вот-вот взорвётся, мне хочется его обнять и попросить дать нам шанс, но я понимаю, что это бессмысленно.

- Ты уверена в том, что беременна? – спрашивает Юсупов, сцепив зубы.

- Сегодня я купила тест, и он показал две полоски.

- Блядь!

Давид резко ударяет кулаком прямо в стену рядом со мной. Удар сильный и громкий, но на его лице не шевелится ни один мускул.

Сердце выпрыгивает из груди от страха. Несмотря на то, что я знаю, он никогда не поднял бы на меня руку, этот удар был посвящен именно мне.

Я не ждала того, что Юсупов воспарит в небеса от счастья, но не думала, что с ним будет настолько сложно вести диалог.

Руслан и Ева ждут уже второго малыша подряд. Компаньон Юсупова выглядит совершенно счастливым при этом, но я знаю, что ему пришлось пожертвовать ради семьи многим. От большей части совместных дел он намеренно отказался, чтобы не рисковать. Мой муж этого делать не собирался. Жизнь Давида — это риск, криминал, большие деньги и опасность, а не счастливая семейная жизнь с детишками и женой. Я знала об этом. И я его подвела.

Давид отходит к окну, достает из кармана пачку сигарет и глубоко затягивается. Едкий дым вызывает у меня неприятие и легкую тошноту, но я понимаю, что муж таким образом успокаивается.

- Ты назавтра записана к Ольге? – спрашивает, глядя в темное окно.

- Да.

- Отлично. Значит поедешь с утра пораньше.

- Зачем? Отправишь меня на аборт? - голос при этом сильно дрожит.

Юсупов поворачивает голову в мою сторону. Темные волосы спадают на лоб, взгляд совершенно чужой и дикий. Он щурится, делает ещё одну затяжку и выпускает сизый дым в приоткрытое окно.

- Сходишь на прием, потом решим, что с тобой делать.

Инстинктивно кладу ладонь на живот и тихо всхлипываю. Понимаю, что буду вынуждена делать то, что он скажет. Если откажусь - заставит силой.

- Пожалуйста, Давид… Ты же не сделаешь этого со мной... С нами...

- Иди к себе, Катя, - бросает, немного подумав. - Хочу побыть один.

***

Я просыпаюсь с ноющей болью в области сердца.

Лицо заплаканное, дыхание неровное. Не помню, что мне снилось, но точно знаю, что это было связано с ребенком.

Умывшись ледяной водой, выхожу из комнаты. В доме тихо, слышно только, как готовит Раиса и тарабанит мелкий дождь за окном. Погода сегодня точно под стать моему настроению.

- Давид Ильдарович уже уехал? – спрашиваю домработницу, оказавшись на кухне.

- Нет, он в спортзале занимается.

- Ясно, спасибо.

Даже удивительно, что на часах уже семь утра, а он всё ещё дома.

Подхожу к кулеру с водой, наполняю стакан и делаю несколько мелких глотков, чтобы не тошнило. После вчерашнего дня я не знаю, как разговаривать с мужем. Как себя вести, как ещё просить помиловать и дать нам крохотный шанс.

Сейчас я отчётливо вспоминаю, что мне снилось. Мне делали аборт, привязав руки и ноги к холодному железному креслу. И была кровь... Много крови.

- Можешь сходить к нему, Давид Ильдарович уже должен заканчивать, - предлагает Раиса.

Киваю и следую прямо по коридору. Я проходила мимо спортзала однажды, знаю где он находится, но никогда там не занималась несмотря на обилие тренажеров и беговых дорожек. Спорт это все же не моё – я быстро устаю и ненавижу потеть.

Услышав несколько глухих ударов, замедляю ход. Вчера Юсупов повёл себя несдержанно со мной, ударив кулаком о стену со злости. Сегодня же решил, что молотить боксёрскую грушу будет правильнее?

Я прохожу в спортзал так тихо, чтобы он не слышал меня. Встаю у стены, складываю руки на груди. Давид стоит ко мне спиной и продолжает наносить грубые удары. Молотит так сильно, что закладывает уши и невольно напрашивается вопрос – что было бы, если бы на месте груши находился человек? Он бы забил его до смерти?

Тугие мышцы поблескивают от пота. На муже майка, которая промокла насквозь и спортивные шорты с полосками по бокам. Он продолжает рычать, словно зверь и наносить точные удары один за другим. Потревожить его не решаюсь, потому что боюсь.

Давид резко прекращает бить грушу, словно чувствует, что больше не один. Поворачивает голову в мою сторону, полощет взглядом. Его волосы влажные от пота, ноздри широко раздуваются, а дыхание громкое и тяжелое. Надеюсь, на месте боксёрской груши он представлял всё же не меня.

- Доброе утро, - произношу онемевшим языком. – Я думала ты уехал.

Юсупов снимает с себя тренировочные перчатки и бросает их на маты. Замечаю, что костяшки на его рукух сбиты и кровоточат.

- Мы поедем в клинику вместе, Катя.

- Боишься, что сбегу? – грустно усмехаюсь, потому что чувствую, что доверие этого человека я, кажется, потеряла.

- В твоих интересах остаться, - отвечает Давид и подходит ближе.

Мне дико хочется, чтобы было как раньше. Видеть похоть в его глазах, ощущать желание преобладать мною. Сейчас этого нет и, скорее всего, не будет. Он поймет, что брюнетка, которая смотрела на него влюбленно и преданно куда лучше девочки, что его подвела.

- Неужели мне сделают аборт? – опускаю глаза в пол. Слёзы подбираются к горлу и душат меня.

- Катя…

Давид вздыхает, но не говорит ни одного слова, чтобы успокоить меня. Наверное, он сам ещё не принял никакого решения.

- Если ты готова ехать, я иду принимать душ.

- Я готова, Давид.

Мы едем на заднем сидении автомобиля вместе. Вместе, но словно чужие.

Лишь отдаленно вспоминаю, что в клинике меня будет ждать Женя. Да, точно… Он хотел поговорить, но я и сама не знаю, хочу ли этого? Одна ложь плавно тянет за собой другую. Я умолчала о предыдущей встрече с братом, теперь согласилась на другую, зная, что всё тайное рано или поздно становится явным. Только мне почему-то сейчас всё равно, что будет, когда Юсупов узнает об этом. Между нами теперь бездонная пропасть.