Всего минута слабости, всего один миг, так напомнивший мне прошлое, – и вот уже я стою посреди площади, в объятиях постороннего мужчины – и не просто мужчины, а первого ловеласа Уэстена, – и самозабвенно с ним целуюсь.

Падение с высоты оказалось болезненным. Боже, что же я натворила? Как могла так запутаться?

Душу окатило отчаянием. Проклятый пират… Как он посмел? Как ему удалось вернуть меня в давнее прошлое? Как он сумел заставить меня изменить себе? И почему я поддалась его напору?

Я быстро огляделась по сторонам и едва не застонала. На нас смотрели. Все, кто был поблизости, с жадным любопытством глазели на нашу пару и перешептывались.

Это конец. Ненавистный Кейн! Он только что, прилюдно, растоптал мою репутацию. И я… Как я могла позволить себе настолько забыться? Околдовал он меня, что ли?

Я отпрянула от Кейна, подняла глаза и наткнулась на смеющийся взгляд.

– Вот видите, вдова Дерт, – широко улыбнулся банкир. – Я был прав. Тело никогда не лжет, его язык правдив, в отличие от слов. Как я и предполагал, вы действительно изголодались по мужской ласке.

Он продолжал говорить что-то еще, но я не слышала. Внутри горячей волной вскипал гнев, требующий отомстить мерзавцу, посмевшему сломать мою жизнь, выставив меня прилюдно в неприглядном свете, в висках шумел пульс, сердце билось все быстрее…

– Ненавижу! – выплюнула прямо в надменное лицо.

Если бы у меня было достаточно магии… Если бы я была полноценным магом! Я бы уничтожила этого негодяя, я бы…

Я попыталась поднять руку, чтобы залепить пирату пощечину, ударить, стереть с его лица это выражение надменного превосходства, но тело не слушалось, оно словно окаменело, предавая меня второй раз за последние несколько минут.

– Ненависть – интересное чувство, – усмехнулся Кейн, но его глаза оставались странно серьезными. Он отвел от моего лица выбившуюся из прически прядь, и этот жест, на фоне случившегося, показался неуместно нежным. – Оно сродни любви, такое же сильное и искреннее, но при этом лишено ненужной слащавости и меркантильности. Очень правильное чувство, миледи, – серые глаза на миг вспыхнули и тут же потухли, оставив подернутые пеплом усталой безнадежности угли. – И теперь вы это знаете так же хорошо, как и я, – тихо добавил пират.

Он обвел взглядом застывших вокруг людей, блеснул улыбкой, в которой мне почудилось сочувствие, и, не сказав больше ни слова, развернулся и пошел прочь.

Перед ним поспешно расступались, но он даже не замечал этого. Шел, высоко вскинув свою темноволосую голову, и не обращал внимания ни на шепот окружающих, ни на любопытные взгляды, ни на громкие восклицания компании подвыпивших мужчин, обретающихся неподалеку от крутящейся карусели. Ее разноцветные огоньки весело мигали, расписные деревянные лошади поднимались вверх и опускались вниз, раскинутый сверху полосатый шатер тоже кружился, и этот круговорот казался бесконечным.

Я отмечала все эти мелочи, но ничего не слышала и не понимала. Внутри стало так пусто, как будто там никогда не было ни сердца, ни души. Я словно онемела и оглохла одновременно.

Вокруг о чем-то говорили, на меня смотрели, кто-то даже показывал пальцем, а я стояла на площади и чувствовала себя одинокой, как в безлюдной пустыне.

Да так оно и было. После того, что сделал Кейн, моя репутация, моя жизнь, мое самолюбие – все это больше не стоит и кера. В глазах уэстенцев я теперь опозоренная женщина. Со мной никто не будет общаться, меня перестанут узнавать на улице и приглашать в дом, а при встрече каждая уважающая себя дама поспешит перейти на другую сторону улицы.

Не знаю, за что меня так ненавидит Кейн, но он добился своего. Он меня уничтожил.

На душе стало так горько, что хоть плачь!

– Госпожа Дерт, простите, может быть, мы плохо осведомлены, – послышался рядом со мной знакомый голос.

Я медленно, с трудом, повернула голову. Неподалеку замерли сестры Хьюз, а впереди, как полководец, ведущий армию в бой, стояла Долли Марчем.

– Лорд Кейн сделал вам предложение? – елейным голоском уточнила первая сплетница Уэстена, а я смотрела на нее и пыталась придумать выход. Но его не было. Не было…

– Госпожа Дерт? – тонкие брови Долли поднялись так высоко, что почти достигли кромки фальшивых волос.

– Мы с лордом Кейном пока не пришли к единому мнению по этому вопросу, – губы произносили лживые слова, а в душе бурлило негодование.

Дьявол побери этих лицемерных старых дев! Им просто необходимо сунуть свои длинные носы в чужую жизнь.

– О!

Глаза Долли округлились, сестры Хьюз шокировано прикрыли рты руками, а стоящие чуть поодаль Мелинда Коуэнн и ее кузина Триш многозначительно переглянулись. Я видела все это, краем сознания оценивая происходящее, но глубоко в душе все еще не могла поверить, что моя прежняя жизнь в одночасье рухнула.

Пустота, заполнившая все внутри, не позволяла до конца осознать эту мысль. Я пыталась взять себя в руки, пыталась придумать, как выкрутиться, но ничего не получалось. Единственное, что могло меня спасти – это предложение. От Кейна или от любого другого мужчины, способного дать мне защиту и свое имя.

– Получается, лорд Кейн не собирается на вас жениться? – придушенным шепотом спросила младшая из сестер Хьюз.

– Получается, что нет, – я в упор посмотрела на старую ведьму и не смогла удержаться от язвительной усмешки, когда увидела, как побледнело ее вытянутое лицо и какой возмущенной выглядит вторая сестра.

– Что ж, госпожа Дерт, боюсь, нам теперь все предельно ясно, – сухо произнесла Долли.

Она вскинула подбородок, попробовав посмотреть на меня сверху вниз, но ее роста для этого не хватило, и Марчем, презрительно поджав губы, кивнула своим «соратницам» и двинулась прочь. Сестры Хьюз поспешили следом, а я смотрела, как удаляются от меня одна полная и две худые фигуры, и понимала, что это конец. Полный и безоговорочный конец. В Уэстене мне жизни не будет.

Взгляд скользил по лицам горожан, выискивая хотя бы одно доброжелательное, но те, словно окна в непогоду, выглядели закрытыми и неприветливыми.

Я повернулась к торговым прилавкам и обнаружила полковника, стоящего с пакетом в руках. Рент казался мрачным. Он словно разом постарел еще на несколько лет. Широкий лоб пересекали глубокие морщины, пышные усы уныло повисли, длинные седые волосы трепал поднявшийся ветер, а широкие плечи поникли, как под тяжелой ношей. Наши взгляды на секунду встретились, но полковник тут же отвел глаза, и я поняла, что между нами все кончено. Хотя, как может закончиться то, что толком и не начиналось?

Воздух стал плотным, вязким, заполненным белыми мушками. Они кружили перед моим лицом все быстрее, шум толпы стал отдаляться, и я почувствовала, как ускользает сознание, как немеют губы, каким тяжелым становится дыхание…

Боже, нет. Я должна взять себя в руки. Нельзя показывать слабость. Только не сейчас.