– Юджин, какого черта ты делаешь, а?

– Это я у тебя хотел просить, Рон. Сначала этот взрыв у нас в общине. И буквально сразу ты подаешь мне знак для встречи. Мои люди думают, что вы совершили нападение на наш город. И я не склонен их винить за такие подозрения.

– Я надеялся, что ты мне объяснишь природу взрыва, – вздохнул Джонсон. – Послушай, у вулканологов есть телескоп. Я кое-что разглядел оттуда.

– Что именно? Говори.

– Катера и гидроциклы. Они на двигателях. Как и ваши. А может, они ваши и есть? Часть из них направилась от того южного поселка к северному. Часть от того берега вон туда. Если я правильно помню карту местности, что мы здесь нашли, там полуостров Крашенинникова. За ним, со стороны пролива, показались катера. Они двигались туда, к юго-восточным окраинам Петропавловска. Вы переправляете туда свои дополнительные силы? Хотите напасть на нас с юга?

– Это не наши катера. Мне придется открыть тайну, но такого их количества у нас не было даже до цунами.

– Но ведь не из воздуха же они взялись, Юджин. Вы не верите, что мы не причастны к тому взрыву. Так почему нам верить, что это не ваши плавательные средства? А что если этот взрыв устроили вы сами, чтоб обвинить нас и найти повод для массированной атаки?

– Что? – Сапрыкин сначала сделал недоуменное лицо, затем просто расхохотался. – Что ты сказал? То есть если слух меня не обманывает, ты только что сказал, что мы сами организовали теракт против себя, чтобы получить повод для военного вторжения?! Черт возьми, Рон, а не мог бы ты привести узнаваемые примеры, чтоб кто-то так поступал?

– Ах, ну да, конечно! – взмахнул руками Джонсон. – Как я мог забыть! У вас, русских, это ведь излюбленная тема! Любой теракт устроил ЦРУ, потому что Пентагон хочет пострелять, а корпорации хотят продать Пентагону то, из чего он будет стрелять! Ну, давай, расскажи мне правду!

– Зато вы нас никогда не обвиняли, да?! Да нашей пропаганде далеко до того, что было у вас. Даже американский министр обороны на почве русской угрозы из окна выбросился![19]

– О боже, ты еще Пунические войны вспомни![20]

– Чего их вспоминать, тогда еще вашей Америки не было!

– России, кстати, тоже!

– Так, ладно, – Сапрыкин сложил ладони буквой «т». – У вас кажется, так принято? Тайм-аут. Мы сейчас занимаемся полной ерундой. Давай исходить из того, что взрыв у нас не ваших рук дело, а катера, которые ты видел, вовсе не наши. Есть другие мысли по этому поводу?

– Там Тихий океан, Юджин. – Джонсон вытянул руку в сторону пролива. – На катерах и гидроциклах его не пересечь. Там, в проливе, возможно, какие-то корабли и с них производится высадка. Только не спрашивай меня, что это за корабли и откуда. Если ты не знаешь, то я тем более.

– Ну, допустим. Но что, если это…

– Тише! – Рон резко поднял руку. – Ты слышишь?

Сапрыкин снова взглянул в сторону противоположного берега, ожидая увидеть очередной взрыв и его далекое эхо. Но нового взрыва не было, и Рон пытался обратить его внимание на совершенно другой звук. Теперь и Евгений Анатольевич его слышал. Какое-то жужжание становилось все громче и отчетливей. Похоже, источник звука приближался. И довольно быстро.

– Джонсон, прячься! Сюда! – махнул рукой Сапрыкин, бросившись к куче мусора.

* * *

Последняя телега двигалась в сторону Вилючинска, до отказа загруженная скарбом и людьми. Лошадь, уставшая еще во время возвращения от Рыбачьего на судоремонтный завод, хрипела, и у подгоняющего ее Виктора были серьезные опасения, что животное околеет, так и не доставив их во вторую общину.

Позади в телеге сидела жена Дементьева и двое его детей. Двенадцатилетний сын и пятилетняя дочь. Сам Дементьев бежал следом. С телеги он спрыгнул, когда они миновали казармы. Потом была небольшая передышка, когда он остановился от сотрясения земли и страшного грохота, а потом долго, как завороженный, смотрел на огромный взрыв на территории завода. И вот, снова бег.

– Да сядь ты уже в телегу! – кричала жена, замечая, что он с каждым шагом все больше и больше отстает. – Ничего лошади от твоих восьмидесяти килограммов не сделается!

– Сде… Сделается… если она околеет, то всем пешком придется… А у тебя ноги больные… Я в порядке…

– Давай часть вещей сбросим! – крикнул Виктор.

– Ты, это… Не замедляйся, Вить! Подстегивай ее! А груз нельзя бросать! Там продукты! Воск!.. Зима голодной будет! И врагу ничего нельзя оставлять! Ни единой крошки!

Берег бухты был в ста метрах от дороги, и ниже метров на двадцать. Дементьев отчетливо слышал звук моторов катеров, что пристали к берегу. Еще недавно телегу невозможно было бы заметить с бухты, но цунами уничтожило почти все заросли между берегом и дорогой и, видимо, их все-таки увидели.

– Витя! Гони быстрей! Они здесь! Гони, не жалей эту клячу!

Сын спрыгнул с телеги и бросился к отцу.

– Папа! Давай к нам! Давай, тебе отдохнуть надо, а я побегу!

– Ваня, сейчас скорость телеге нужна! Вернись к маме и сестре, защищай их! Я прикрою вас!

– Папа, я без тебя не…

Договорить он не успел, поскольку пуля прошла на вылет через шею мальчика и кровь из его артерий брызнула на отца. Старший Дементьев в ужасе смотрел, как падает тело его сына и как кровь хлещет из смертельной раны…

– Не-е-ет! – страшный крик вырвался из груди матери, и она было бросилась с телеги к убитому сыну, но ее тут же схватила маленькая Таня…

– Мама! Нет! Мама, не бросай меня! Мама! – пищала маленькая девочка, обнимая одновременно и плюшевого медведя и родную мать. Женщину за плечи схватил и Виктор, повалив ее назад, в телегу. Затем он схватил автомат и спрыгнул сам.

Дементьев растерянно повернул голову. До телеги уже метров сорок.

– Витя… Заклинаю… Спаси моих девочек! – отчаянно выкрикнул он.

Потоптавшись в нерешительности на месте, не зная, что делать – идти на помощь товарищу или спасать его семью, как он просил, Виктор выругался, догнал телегу, запрыгнул на нее и изо всех сил начал хлестать лошадь.

Щелкнув затвором автомата, Дементьев развернулся в сторону врага, но не видел никого. Может враг прятался, а может это горе и слезы застилали глаза. Он просто открыл беглый огонь по ближайшим кустам, но не успел опустошить рожок автомата и наполовину, как ответные выстрелы заставили его замертво упасть рядом с телом мертвого сына.