Кроме того, конечно, три орудия в 4,7» = 120 м.м. на «Рюрике» были несравненно слабее стольких же орудий 6 дм. японских.

Все же следует сказать, что так как японские крейсера «Naniwa», «Takachiho» и «Niitaka» совсем не входили бы в расчет при бое в линии, в случае полной исправности «Рюрика», тем более что они не могли держать того хода, которым отряд шел в начале боя (кроме разве «Niitaka»), но потеря его для отряда была огромной, так как лишила его сразу из 31 орудия крупного калибра 13-ти, и в дальнейшем бое с броненосными крейсерами 44-м их крупным орудиям «Россия» и «Громобой» могли противопоставить лишь 18, или считая также 2 ютовых орудия, всего 20.

Что касается бронирования наших крейсеров и японских, то тут не может быть никакого сравнения – настолько японские бронированы сильнее. «Россию» и «Рюрик» почти нельзя даже назвать броненосными крейсерами по современным понятиям; что же касается «Громобоя», то хотя он бронирован сравнительно хорошо, но уже одно то обстоятельство, что вес брони на японских броненосных крейсерах составляет вдвое большую часть их водоизмещения, чем на «Громобое», доказывает сравнительно слабую его броневую защиту.

Громадною ошибкою следует считать отсутствие на нем казематов для кормовых 8 дм. орудий, входивших в первоначальный его проект, но почему-то впоследствии не поставленных.

Единственное важное при известных обстоятельствах погоды, а именно при качке, преимущество наших крейсеров – значительно большее водоизмещение и вследствие этого более спокойные размахи и постоянные платформы – было парализовано абсолютно спокойным морем при легком ветре S в 1–2 балла.

Действие японской артиллерии было превосходно. Пристреливались замечательно скоро, стреляли чрезвычайно метко и быстро. На всех их судах имеются дальномеры Барра и Струда, – на отряде не было ни одного; у всех их орудий крупного калибра имеются телескопические прицелы, при орудиях на наших крейсерах опять-таки ни одного. Перед уходом крейсера 1-го ранга «Громобой» осенью 1900 года в заграничное плавание, в бытность мою командиром его, Морской Технический Комитет уведомил меня, что на все орудия крейсера, не исключая даже 75, будут отпущены телескопические прицелы; при уходе его было сообщено, что изготовление прицелов запоздало и они будут высланы в Порт-Артур или Владивосток. И вот крейсер плавает ровно 4 года и до сих пор не имеет ни одного телескопического прицела…

Дальнобойность японских орудий, очевидно, превосходит таковую же наших, как 8 дм., так и 6 дм. Для первых это понятно, так как углы возвышения башенных установок значительно больше батарейных – другое чрезвычайно важное преимущество башней перед установками 8 дм. орудий наших крейсеров, помимо удваивания силы бортового огня; но у 6 дм. орудий это менее понятно и должно быть, по-видимому, приписано более сильным зарядам. При расстояниях в начале боя более 50 кабельтовых у наших 6 дм. орудий все время получались недолеты, между тем как японские 6 дм. снаряды все время попадали и давали даже перелеты.

Наши комендоры стреляли превосходно, осмысленно, не торопясь; в особенности это было заметно у 8 дм. орудий, наносивших неприятелю тяжкие повреждения.

Трудно небывалому в современном морском бою человеку представить себе беспрерывный адский шум, производившийся на крейсере японскими снарядами в продолжении всего 5-ти часового боя. В особенности же он был силен в последний 2-х часовой период: это был постоянный вой, рев, гул, стон, свист, визг и шипение перелетов, недолетов, попаданий и осколков. В особенности последние производили неприятные слуховые ощущения. Чрезвычайно эффектны для зрения были рикошеты 8 дм. снарядов: ударяясь в воду на различных дистанциях перед бортом и разрываясь, они теряли свою головную часть, составляющую весьма незначительную часть всей длины снаряда /японские снаряды фугасные и сегментные несравненно длиннее наших/, оставшаяся же длинная задняя часть снаряда, получая быстрое вращательное движение, кувыркаясь по своей длине и представляя при полете подобие большой птицы, с меньшею-большею скоростью либо перелетали через судно, либо, ударяясь при близких рикошетах со страшною силою в борт, разворачивая его в ужасающей степени, при ударе же о броню, отскакивали совершенно безвредно.

При разрыве бомб распространялись чрезвычайно удушливые газы, свойство которых, однако, трудно определить.

К концу боя были перебиты снарядами и, главным образом, осколками почти все фалы, масса вантин, штагов, фордунов и бакштагов; при этом выяснилось преимущество стальных проволочных труб-бакштагов перед цепными; последние всегда разрываются, причем могут ранить людей на палубе, между тем как первые большею частью остаются на весу, удерживаясь несколькими проволоками, даже одной прядью.

Также были перебиты почти все переговорные трубы, провода телефонные, звонковые, электрического освещения и пожарные шланги на верхней палубе.

Каждый попадавший в борт или палубу снаряд или значительный осколок, как на наших крейсерах, так и на японских, тотчас же производил пожар: моментально загорается большим пламенем либо краска, либо дерево, но так же скоро само потухает, даже без тушения.

Устройство крыши над броневою рубкою совершенно нерационально: защищая внутренность рубки от осколков, падающих сверху, она вместе с тем, благодаря своим значительно выдающимся за стенки башни крыльям, представляет как бы парашют, ловящий все осколки, отскакивающие от разных предметов около рубки снизу вверх; ударяясь о крышу, осколки эти с большою силою попадают рикошетом внутрь рубки, где не только ранят и убивают, но также разрушают приборы для управления кораблей. Между тем этот недостаток легко устраним снабжением стенок рубки кринолином, повернутым кверху и устанавливаемым на ребрах, прикрепленных к стенкам и верхнему срезу вокруг рубки.

Из всей брони на обоих крейсерах серьезно пострадала лишь одна 6 дм. плита гарвеированной брони левого борта на крейсере «Громобой». 8 дм. снаряд ударил в правый верхний угол, произвел в нем несколько радиальных трещин и вдавил всю правую кромку плиты внутрь дюймов на 3. Очевидно крепление плиты в этом месте было недостаточно надежно, так как снаряд этот ударил с расстояния около 40 каб. и действительно против стыка не находилось шпангоута. Японцы стреляли преимущественно фугасными, изредка сегментными снарядами, с наших же крейсеров стрельба производилась бронебойными и фугасными снарядами; лишь под конец, по истощении последних, стреляли чугунными бомбами.

За время боя на крейсере «Россия» было выпущено снарядов:

На крейсере «Громобой» выпущено снарядов:

Всего же с обоих крейсеров выпущено снарядов 3251.

Японцы за все время боя маневрировали без всякой собственной инициативы, а слепо подражали лишь производившимся нами эволюциям; при огромном превосходстве артиллерии и броневой защиты, имея притом первоначально преимущество в ходе, им было бы несравненно выгоднее держать нас на каком-нибудь курсовом угле, чтобы помешать нам развивать наибольшую силу своего бортового огня, или же, преследуя, расстреливать нас продольными выстрелами из 8 дм. своих орудий. Но даже и при данных условиях этого боя я вполне уверен, что, будь на месте «Громобоя» такой же крейсер, как «Россия», обоих их постигла бы та же участь, что и «Рюрика». Наоборот, будь в этом бою вместо «России» другой «Громобой», неприятелю был бы нанесен несравненно больший вред. Действительно для боя с современными броненосными крейсерами годны лишь броненосные крейсера отнюдь не слабее «Баяна» и «Громобоя»; «Россия», а тем более «Рюрик» уже слишком слабые суда, такие же крейсера, как «Богатырь», «Аскольд», «Варяг» и типа «Паллады», которые совершенно не в состоянии сражаться в линии с японскими броненосными крейсерами, были бы выведены из строя в кратчайший срок.