По всей вероятности, при встрече с неприятелем лишь крейсеров «Россия» и «Громобой» без «Рюрика», они если бы и не избегли совершенно боя, но ушли бы от столь сильнейшего противника с гораздо меньшими потерями и повреждениями.

В заключение считаю священным долгом свидетельствовать о высокой доблести, беззаветной службе и лихих действиях всех г.г. офицеров вверенного мне отряда, проявленных ими в этом тяжелом ожесточенном пятичасовом бою. Равно и нижние чины на обоих крейсерах выказали достойную удивления храбрость, стойкость, неутомимость и полное бесстрашие. Вступив прямо со сна в кровавый бой, не евши в продолжении многих часов, они дрались с одинаковою бодростью и энергиею как в начале, так и в конце боя. Единственно случавшиеся беспрестанно пожары, в особенности страшный пожар на «России» под полубаком, в крюйт-камере и патронном погребе, производили на них сильное впечатление; однако воодушевляемые геройским примером офицеров, они бросались, не задумываясь, на явную смерть.

Работа г.г. врачей по уходу за ранеными стоит выше всякой похвалы.

В воздаяние столь высоких нравственных качеств всего личного состава мною был отдан 1-го августа по отряду нижеследующий приказ:

«Дорогие сослуживцы, храбрые боевые сотоварищи по отряду.

Сегодняшний 5-ти часовой ожесточенный кровавый бой с противником, во много раз превосходившим нас силою, снова доказал воочию мощность духа и несокрушимую силу русского человека. Хотя мы в самом начале боя, по неисповедимой воле божьей, лишились своего боевого товарища “Рюрика” и вместе с ним грозной боевой единицы, но, несмотря на постигшее нас несчастье, продолжали неравный бой до тех пор, пока вчетверо сильнейший неприятель сам не прекратил его. Это ли не отвага, это ли не храбрость.

Не буду называть никого по имени, так как все равно отличались храбростью, мужеством и отвагою. С сердечной болью вспоминаю о тех лихих беззаветных героях, положивших в сражении этом живот свой за царя и отечество. Царство им небесное. С грустью смотрю на столь значительное число раненых, служащих ясным доказательством страшной кровопролитности этого боя, но господь бог не оставит их и даст им скорое выздоровление, дабы быть снова в состоянии встретить врага с прежнею силою.

Благодарю от всей души г.г. командиров, так лихо управлявших своими крейсерами; благодарю всех г.г. офицеров за их бесподобную службу и удивительную отвагу и храбрость; вам же, моим молодцам нижним чинам, мое сердечное спасибо за вашу храбрость, выносливость и спокойное выполнение обязанностей при всех трудных обстоятельствах этого страшного боя.

Приказ этот прочесть при собрании команд на судах вверенного мне отряда».

Донося о всем вышеизложенном и представляя при сем карту пути отряда, план сражения, а также рапорты командиров обоих крейсеров и донесения о бое г.г. офицеров присовокупляю, что точные списки убитых и раненых были представлены в штаб вашего превосходительства, а ведомости о полученных крейсерами повреждениях командующему 1-й эскадрой.

Подписал: свиты его величества контр-адмирал Иессен.

г. Владивосток

1 сентября 1904 года.

Отчет адмирала Камимуры

Как была упущена Владивостокская эскадра

Адмирал Камимура, командир Второго боевого отряда Соединенного флота, сообщил Имперскому Штабу следующее.

В 8:00 на 15-м мы узнали посредством беспроволочного телеграфа от патрульного судна «Цусима», что русский отряд кораблей появился около Окиношима, следуя на юг. Сразу была выслана флотилия миноносцев, чтобы охранять канал между Цусимой и Ики, с инструкциями приказать всем судам, следующим с запада, найти убежище в Такесики. Телеграмма была послана из управления гавани Моджи с просьбой, чтобы все суда, идущие на запад через проливы Симоносеки, были остановлены.

Всем военным кораблям, находящимся в Такесики и на службе вокруг, было приказано посредством беспроволочного телеграфа выйти на связь и присоединиться к эскадре без задержки, и эскадра быстро последовала в место, где русские, как сообщалось, появились, обогнув с юга острова Цусимы. К этому времени климатические условия стали чрезвычайно неблагоприятными, шел сильный дождь, суда, формирующие тыл, неоднократно исчезали из поля зрения. В окрестности Канзаки к эскадре присоединились миноносцы, и мы переменили наш курс к северу от Окиношима с целью нажать на русских с севера. Все это время патрульное судно «Цусима» держало визуальный контакт с российскими судами и пыталось сообщить эскадре местонахождения врага посредством беспроволочного телеграфа. В полдень «Цусима» телеграфировала, что российский отряд перешел северо-западнее приблизительно на 15 миль к югу от Окиношима, но вскоре русские потерялись из виду из-за тяжелого ливня и сопровождающего его тумана. В 1.30 дня было получено сообщение, что русские были снова замечены приблизительно в пяти милях к югу от Окиношима, но их местонахождение было скоро потеряно вновь из-за шторма. Эскадра поменяла курс направо и стремительно перешла на юг от Окиношима, где русских ранее видели. К этому времени дождь стал еще более тяжелым, и видимость стала еще хуже, чем прежде, но ожидалось, что, когда враг появится в поле зрения, мы должны оказаться как раз в пределах дистанции боя. Мы продолжили путь с большой осторожностью, ища бдительно, но не смогли обнаружить врага. К этому времени было получено сообщение, что «Цусима» присоединилась к эскадре. Мы решили, что русские, используя в своих интересах плотный туман, отступили к северу, и поэтому пошли в том направлении, но к этому времени шторм стал более сильным, и можно было видеть вперед только на очень небольшое расстояние. Обнаружение врага стало почти безнадежным вопросом.

Рано следующим утром мы увеличили скорость, и наша эскадра перешла к точке, где можно было перехватить отступавшего врага. Приятно, что хотя все время следуя нашим маневрам, различные корабли эскадры совершали нерегулярные движения на полной скорости через интенсивный туман, никакой неудачи с эскадрой не случилось. Ночью эскадра безрезультатно искала врага. Днем на 16-го мы достигли назначенного пункта, к этому времени погода прояснилась, и мы были в состоянии искать в полном диапазоне, но никакого признака врага не было замечено, и мы снова поменяли наш курс, но опять были не в состоянии найти врага. 17-го, думаю, русские были все еще недалеко от берега Японии, и мы перешли на юг, формируя для поиска линию из крейсеров. В этот день погода была очень спокойной и ясной, что обещало успех в поиске, но враг ускользнул от нас, и когда эскадра возвратилась к северо-востоку приблизительно в 100 милях от северной оконечности Цусимы днем, была получена информация, что враг ушел в направлении Хоккайдо, и поиск был прекращен. Мы возвратились к точке рандеву 19-го. Глубоко сожалеем, что наш поиск, который продолжался приблизительно четыре дня и ночи, закончился бесплодно. В заключение я выражаю мои самые глубокие сочувствия и сожаления по поводу бедствия с Генкаи Нада.