Девушка обхватила себя руками за плечи и ответила:

– Я хотела бы, чтобы гермоворота распахнулись, а за ними – бесконечные просторы живой природы, дающей нам новый шанс. И чтобы ветер в лицо, когда высовываешь голову в окошко, дождик разбивает по стеклам капли, ползущие от скорости вверх, и эти наружные штуковины с резиной так лениво их убирают. Тепловоз дрожит на рельсах, но летит то стрелой, то изящно огибает повороты, и капли тоже меняют направление, гуляют по стеклу и не знают, посидеть так еще немного или уже скатиться и полететь дальше. Тяну вот эту веревочку и даю гудок, разгоняющий и летучих мышей. Внутри потрескивает огонь в печке, и там жарится куриная ножка в фольге. Снаружи, в зеленых пакетах, греются свежие булки. Бачок, вот этот, наполнен свежей водой из родника. Я лечу с поездом без понимания, куда приеду, но зная, что там будет лучше. Потому что где-то же должно быть лучше, ведь так? И пусть нет ничего лучше дома – я поеду туда, где тоже кто-то обустраивает свой дом. Такое вот мое желание.

Ион обнаружил, что все это время смотрел на колготки Альбины и ее спонтанно поджимающиеся пальцы ног. И спросил:

– Ты говорила раньше об этом желании кому-нибудь другому?

Пальцы перестали шевелиться.

– Ты уже знаешь, что нет, – ответила девушка. – С кем мне на целом свете говорить о таком?

Учитель прокашлялся, стараясь скрыть отсутствие ответных слов. Хотя знал, что вряд ли он мог что-то скрыть от Альбины.

– Я не договорила, – вымолвила она. – В своих мечтах я не управляю тепловозом, а сижу там, где ты сейчас стоишь. С поправкой на то, чтобы добавить мягкий диванчик. А управляешь тепловозом ты.

– Почему я?

– Чудной ты. Потому что я не умею.

Ион открыл рот, закрыл снова, кивнул. Альбина его не торопила.

– Думаю, что понимаю, – сказал он наконец. – Если в тепловозе никого нет, кроме нас, то да, управлять придется мне. На тебе маршрут. И печка.

– С печкой я справлюсь, если ты возьмешь на себя остальное.

– Хорошо. – Ион почесал затылок. – Альбина…

– Нет, не говори ничего! – воскликнула она. – Не порть мне мечту, пожалуйста.

– И не думал портить, – произнес Ион. – Я лишь хотел спросить: этот тепловоз путешествует сам или тянет за собой вагоны? Если да, то какие и кто в них сидит?

Альбина отвернулась на мгновение. Уставилась на учителя с холодной решимостью, но ее подбородок мелко дрожал.

– Я часто задавала себе этот вопрос, – промолвила она. – И меня никогда не хватало дальше того, чтобы представить один вагон. Только он был каждый раз разный. Иногда был доверху заполнен углем. Иногда – дизтопливом, что как бы уместнее, учитывая, что тепловоз наш не угольный. Иногда в вагоне сидели вооруженные люди, в присутствии которых капли на стекле испарялись, оставляя мерзкую паутину. Иногда мне мерещился вагон, полный мертвых тел, чьи части свисают с крыши на крюках. И понимаешь, я ни разу не решалась пройти через этот вагон. Тонула в топливе, нарывалась на пули бойцов, цеплялась башкой за крюки. Я не могу пойти назад, пойми меня. Если уж мечтать о гонке в бескрайние дали, то лучше ничего не брать с собой. К черту вагоны со всем, что хочет туда пролезть. Их просто не надо брать с собой, и все. Но тебя я бы взяла однозначно. Прямо в кабину машиниста, и поставила бы у руля. Или сама управляла бы, если ты хочешь поспать. Потому что…

Альбина оглянулась, нервно теребя пальцами рычаги на панели.

– Не говори больше, – попросил Ион. – Слишком тяжело это тебе дается.

– Какая разница? – безучастно произнесла девушка. – Этот тепловоз тут навсегда. Он никуда не поедет.

– Не в тепловозе же дело, а в машинисте.

– Ты думаешь?

– Я знаю. Как ты сама сказала – это всего лишь техника. Настоящий смысл – в людях, которые выбирают направление. А если умеешь его выбрать, то иди хоть пешком. И обязательно налегке. Пусть в твои вагоны лезет кто угодно и что попало – просто отцепи их и пусть летят себе, куда гравитация притянет, хоть в пропасть. Останутся только капли и ветер. А ты знай себе иди в любой сторону, свободная от всего и ото всех – никто тебя не остановит, никто не крикнет в спину. Ты любишь свой дом, я это вижу, но ты единственная из всех, кого я знаю, кто помнит, что мир домом не ограничивается, что бывают дома где-то там, за горизонтом. И быть может, есть смысл их посмотреть. Альбина, для этого не нужен тепловоз.

Альбина чуть оправила юбку. И в этом жесте не было ничего от строгой воительницы. Перед учителем стояла девчонка-переросток, кажущаяся слишком маленькой даже в такой тесной кабине.

– Не хочу выходить, – сказала она.

– Этот поезд пока никуда не едет. Ты хочешь остаться там, где нет движения?

– Нет, не хочу. – Альбина пригладила волосы. – Пойдем, я тебе покажу еще что-нибудь интересненькое.

– Тут кто-то говорил про куриные ножки? – улыбнулся Ион.

– Ага, если бы. У нас пока все кудахтающее потомство наперечет.

Они покинули кабину, спустились на землю Огорода. Альбину словно подменили – она превратилась в прежнего экскурсовода, демонстрирующего гостю достопримечательности.

– Ладно, справимся, – сказала она напоследок и сменила тему. – Идем к растениям, там есть что посмотреть. Тебе понравится.

– Где же вы почву достали? – спросил Ион, позволяя вести себя дальше по комплексу, мимо бочек с машинным маслом и бака, наполненного углем. – Сверху принесли? Земля же радиоактивная вся!

– На Огороде среди ресурсов было запасено двенадцать тонн чернозема, – ответила Альбина. – Специально на такой случай. Где мы удобрения взяли – догадайся сам.

– А что еще интересного у вас растет?

– Про картошку ты слышал?

– Конечно.

– Это хорошо. Так вот, под нее выделена половина «ватутинки». На свином жиру обжарить – пальчики оближешь! Соль, правда, в небольшом дефиците, но хватает. Там склады частично подтопило – спасли что смогли. Так, что еще рассказать можно… Капусту выращиваем, но редко. У нас на весь клан одна только баба Марина помнила, как засолки делать. Меня научила. – Альбина смущенно улыбнулась. – Результат оставляет желать лучшего, но я учусь. Банки стеклянные, конечно, здесь взять неоткуда, но я в жестянки разливаю из-под военных пайков.

– Очень хочу посмотреть, – признался Ион.

– Поверь, не хочешь. Я это делаю как неряха. Так вот, еще у нас лук растет, горох – ну, этого добра всегда навалом, хотя суп из него, сам понимаешь…

– О да.

– Что тут сказать… Запасы протеина у нас еще военные, и в полном достатке. От белковых батончиков изжога только начинается, но чем богаты, тем и рады. Витаминов полно. Есть ручная мельница, хотя в метро с зерном плоховато.

– Да, это знакомо, – кивнул Ион. – В Кресте хлеб нормальный только на северных ветках делают.